– Дайте-ка вспомнить… Духи, комплект шелкового белья,золотую цепочку, ну, и так, по мелочи… Вообще-то этот месяц не показателен,обычно я покупаю больше, просто впереди новогодние праздники, вот и приходитсяэкономить. А, еще по почте пришла итальянская дубленка! Но она мне непонравилась, я собиралась ее продать.

– Вот и продадите на нашем сайте! Поменяете ее на… Какнасчет золотого кольца с чистейшим бриллиантом в три карата?

Я не знала, равноценный ли это обмен, но у Татьяны загорелисьглаза:

– Хочу стать вашим клиентом!

– Отлично, но сначала необходимо уточнить кое-какуюинформацию. Мы не требуем справок и иных документов, подтверждающих ваши слова,однако лучше все же говорить правду. Если обман обнаружится, для вас навсегдазакроются двери нашего магазина.

Девушка вскинула вверх правую руку и на полном серьезесказала:

– Ничего, кроме правды, клянусь!

С одним накрашенным глазом вид у нее был комичный.

Я достала блокнот, ручку и приготовилась писать. В коридореэто было сделать довольно проблематично, поэтому мы переместились на кухню.

Первое слово, пришедшее мне на ум при взгляде на кухню, было«разруха». Очевидно, оно читалось у меня на лице, потому что Татьяна поспешнозаявила:

– Не обращайте внимания на беспорядок, квартиру мы снимаеми ремонт не делаем из принципа. Нечего хозяйку баловать, она и так регулярноквартплату повышает.

Да, ремонт здесь делали еще при жизни Леонида ИльичаБрежнева. Но дело было не только в выцветших обоях и потрескавшемся линолеуме.Здесь элементарно давно не убирались. Плинтуса почернели от грязи, в углахсобрались хлопья пыли, кухонный «фартук» покрыт ровным слоем жира, так чтооставалось загадкой, какого цвета изначально был кафель – розового или желтого.Если честно, у меня в голове не укладывалось: как человек может носить шелковоебелье и при этом жить в помойке?

Табуретка была относительно чистой, я села на нее почти безсомнений. Брезгливо оглядев грязный стол, положила блокнот себе на колени.

– Вы работаете? – задала я первый вопрос.

– Да, – кивнула девушка и тут же поправилась: – Тоесть нет, не работаю. Я домохозяйка.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Домохозяйка она!Наверное, даже не знает, как пылесос включается.

– Тогда назовите источник вашего дохода.

– Что?

– За чей счет вы живете?

– У меня есть муж! – хвастливо заявила Татьяна.

– Где работает ваш муж?

Она заюлила:

– Я точно не знаю, у него когда-то был свой бизнес…

– Где работает ваш муж в данный момент?

Девица опять захлопала глазами:

– То там, то сям… Я не лезу в его дела.

Я нахмурилась:

– Что же получается? Вы – домохозяйка, а у вашего мужанет постоянной работы. Боюсь, я вынуждена отказать вам в членстве в нашемклубе. Я должна быть уверена, что у вас достаточно средств и вы не выставите наобмен какие-нибудь обноски, понимаете? Наш магазин дорожит своей репутацией!

Татьяна уязвленно взвилась:

– Как вы смеете меня оскорблять?! Кто дал вам такоеправо?! У меня нет обносков! Я покупаю только фирменные вещи! И ношу их оченьаккуратно! И очень мало, потому что люблю обновлять гардероб!

Я поняла, что наступила на больную мозоль, и примирительносказала:

– Да не волнуйтесь вы так. Нынешний мировой кризисударил по многим. Люди сейчас вынуждены вести совсем не тот образ жизни, ккоторому привыкли. И ничего постыдного в этом нет. Да и вообще, еслиразобраться, в нашем государстве рядовые граждане никогда не жили хорошо.Последние десять лет – приятное, но случайное исключение из правила. Знаететакую шутку: «Что такое техника третьего поколения? Это техника, на которуюкопили два предыдущих поколения»? При социализме люди годами копили деньги нахолодильник или телевизор, копеечка к копеечке, с каждой зарплаты. Вот и сейчастак будет. Мы просто возвращаемся в наше обычное состояние.

Собеседница упрямо замотала головой:

– Неправда, на мне кризис нисколько не отразился! Яживу даже лучше, чем до него. И кстати, буквально на днях у моего мужа делапошли в гору, ему предложили отличную должность, вот так-то!

Я напряглась. Убийство Елены Михайловны тоже произошло«буквально на днях».

– Что за должность? Продавца, что ли?

– Нет, не продавца, а заместителя генеральногодиректора! Не хухры-мухры!

– И в какой же фирме, если не секрет?

– Газету «Работа» знаете? Вот в этом издательстве.Между прочим, много лет назад мой муж основал эту газету, потом ему пришлосьуйти, и вот теперь директриса приглашает его к себе в заместители. Предложилавысокую зарплату, служебную машину и даже с квартирой обещала помочь. Дастбеспроцентный заем или что-то в этом роде. Так-то вот! А вы говорите –«кризис»!

Я во все глаза таращилась на Татьяну Лавочкину. А тасамодовольно улыбалась, решив, что я завидую ее счастью. Я и правда чувствоваласебя уничтоженной: моя версия рушилась, как замок из песка! Если ЕленаМихайловна обещала взять Иннокентия Лавочкина на работу, то ему не было резонаее убивать.

– Так что я без пяти минут жена менеджера высшегозвена, а вы так и останетесь курьером. Посмотрим еще, кто из нас будет ходить вобносках!

На хамский выпад следовало отвечать. Я уже предвкушала, какбольно будет этой нахалке падать с небес на землю.

– Не хочется вас разочаровывать, – притворноласковым тоном начала я, – но, боюсь, эту должность ваш муж не займет.Дело в том, что владелица газеты «Работа»…

Договорить фразу я не успела, поскольку на кухне появилсямужчина. Седой, полноватый, он явно разменял пятый десяток, и тем не менее вего облике ощущалось нечто молодежное. Он был похож на аспиранта, живущего нагрошовую стипендию. Возможно, такое впечатление производила его одежда –потертые синие джинсы и черная водолазка. Или взгляд, не затуманенный мелочнымиденежными подсчетами.

– О чем секретничаете, девочки? – веселопоинтересовался он.

– Кеша, ты уже пришел?! – Татьяна вскочила стабуретки. – Который сейчас час?!

– Четверть шестого.

– Господи, я чудовищно опаздываю! – Татьяназаметалась по кухне. – Я записана к маникюрше на шесть! А мне еще надонакраситься!

Она умчалась в комнату и прокричала оттуда:

– Дорогой, ответь пока на вопросы этой девушки! Этоочень важно!

Иннокентий приветливо улыбнулся:

– О чем же вы хотите меня спросить?