– Говоря «нет», я имела в виду, что выникогда не обратитесь в милицию, – сурово ответила я. – Кстати,знаете, что ваша медсестра, Алиса Турова, та самая, что подменила снимки,погибла? Девушка попала под машину.

Коваленко сгорбилась на табуретке и ничего несказала. Я села на стул, стоявший около письменного стола, и началарассказывать про цепь несчастных случаев, произошедших со всеми, кто был такили иначе связан с Фоминой.

– Есть еще две жертвы, о которых вамнеизвестно, – вдруг произнесла доктор. – Дима и… я.

– Вы живы, – напомнила я.

Марина Семеновна вытащила из письменного столасигареты.

– Ну да, – согласилась она, –как биологический организм. В том смысле, что я хожу, разговариваю, ем, пью. Новнутри-то пустыня! Поверьте, я не знала, что Алиса подменила снимки. Взяла еена работу в кабинет, желая иметь на глазах… Ладно, давайте по порядку.

Марина Семеновна давным-давно развелась смужем и одна воспитывала сына Диму. Мальчик, несмотря на отсутствие отца, выроспослушным, тихим, отлично учился, занимался спортом, не хамил маме, слушал еесоветы. О таком ребенке мечтает абсолютное большинство женщин, вот толькорождаются «подарочные» мальчики крайне редко. Марина правильно оценивала своесчастье и всегда повторяла:

– Как же мне повезло! Имею такогочудесного сына!

Наверное, добрый боженька любил Коваленко.Когда Дима закончил школу, Марина Семеновна встретила Олега Турова, и они сталижить с ним гражданским браком.

У Олега были дочь и мать, бойкая даманеопределенных лет по имени Бекки. В паспорте она, правда, значилась как АннаПетровна, но мадам всегда представлялась на иностранный лад. Бекки носиларозовые мини-юбки, отчаянно красилась и выглядела моложе сына.

– Во сколько лет она тебя родила? –однажды спросила Марина у любовника.

Олег усмехнулся.

– Тайна, покрытая мраком. Сам не знаю,думаю, в пятнадцать, хотя не уверен. Возраст Бекки – это великий секрет.

– С ума сойти! – покачала головойКоваленко.

– Не надо ее осуждать, – вдругобиделся Туров. – Детство у Бекки было тяжелое, она росла в приюте,родителей не имела, пришлось самой пробиваться. Она работает с двенадцати лет,сначала вагоны в депо мыла, а потом стала проводницей на поезде Москва –Владивосток. Неделя туда, неделя назад, пара дней на отдых, и все сначала.Подонков на свете много, ее изнасиловали, вот так я и получился.

– Ужасно, – прошепталаМарина. – Как же малолетней девочке разрешили работать?

Туров пожал плечами.

– Детдом такой был, педагоги ребят внаемсдавали, как рабов. Сироты трудились, а воспитатели себе их зарплату забирали,детям на конфеты пару рублишек оставляли.

– Кошмар! – затрясласьМарина. – Я и предположить не могла, что в советской стране подобноепроисходило! Вроде при коммунистах порядок был.

– Всегда существует дно, – грустноподвел итог Туров, – ты просто никогда так низко не опускалась. А Бекки неповезло, у нее не было ни детства, ни юности, вот теперь она и отрывается,носит плюшевые мини-юбки. Можно над ней посмеиваться, а можно уважать, ведьблагополучия она добилась сама: квартиру приобрела, меня выучила. Я, кстати, нив чем не нуждался, имел в детстве все: игрушки, фрукты, хорошую одежду.

– Неужели проводники так многозарабатывают? – удивилась Марина.

– Оклад невелик, но возможности большие:безбилетного пассажира можно в служебное купе посадить, посылку взять или,скажем, дефицитом приторговывать. Ну, допустим, купить во Владике икры убраконьеров, в Москве проверенным людям продать, а во Владивосток из столицыкниги привезти, – Олег начал объяснять схему получения прибыли. –Помнишь небось, что при советской власти все в дефиците было, особенно жрачка,а Дальний Восток – это рыба, крабы. Да еще китайцы со своими товарами илекарственными травами. Бекки лихо во всем разбирается, никогда не ошибается,возит под заказ, у нее везде свои люди.

Марина выслушала Олега и более разговоров оего матери не заводила. В конце концов, отношения их не оформлены, брак гражданский,кто ей Бекки? Однозначно не свекровь, не стоит и переживать по этому поводу. Даи видела Марина Бекки всего несколько раз, семейные застолья у Туровых не былиприняты. Коваленко даже не знала, есть ли у любовника еще родственники, кромематери и дочери. Из случайных оговорок ей показалось, будто у Бекки имеетсясестра, но это были именно случайные оговорки. Стоматолог не расспрашивалаТурова, а Олег вовсе не горел желанием вести долгие беседы о своемгенеалогическом древе. Впрочем, он не интересовался и родными Марины.

Бекки тоже не лезла к любовнице сына сдружбой. Она работала по-прежнему проводником, а в свободное время бегала поподружкам, тусовалась безостановочно, и не только выглядела молодо, но и веласебя так, словно была одногодкой своей внучки Алисы. Никаких неприятностеймамуля любовника Марине не доставляла, а вот его дочка! Она стала настоящейпроблемой.

Алиса появилась на свет в результатескоропалительного студенческого брака Олега. Ни Туров, ни его девушка Ира несобирались расписываться и уж тем более заводить детей. Но глупая Ирина,однокурсница Олега, сообразила, что беременна, чуть ли не накануне родов. Онабыла полной, любила хорошо поесть и растущий живот просто не замечала.

Пришлось ставить штамп в паспорте. Неизвестно,как бы сложилась жизнь пары, но Ира из роддома не вернулась – у беззаботнойтолстушки обнаружился порок сердца, ей нельзя было ни беременеть, ни рожать.

Как врач, Марина Семеновна понимала, что изАлисы не могло вырасти ничего хорошего, с генетикой не поспоришь, а у дочерилюбовника наследственность была подпорчена со всех сторон – ее бабушка Бекки,отвязная дама непонятного происхождения, отец Олег рожден невесть от кого, матьИрина, безголовая особа, не думавшая ни о чем, кроме собственного удовольствия.Ну какой цветок мог вырасти на подобной клумбе? Вот и получился репейник.

Алиса существовала сама по себе. Беккимоталась по городам, Олег учился, девочку воспитывали любовницы отца. Результатне замедлил сказаться: в дневнике дочери были одни двойки и замечания.Десятилетку Алиса не закончила, пошла в медучилище, и там, по непонятнойпричине, оказалась вдруг на хорошем счету.

Марине Семеновне Алиса нравилась еще меньше,чем Бекки. Девочка слишком ярко красилась, курила, смело вступала в разговорысо старшими и постоянно тиранила отца просьбами о деньгах. Подруги у нее былисоответствующие, из общего ряда выбивалась лишь Наташа Фомина.