Через полчаса в его кабинете собрались Доценко, Ларцев,Коротков, Селуянов и Дмитрий Захаров.

– Наступил переломный момент, – началполковник. – По делу Филатовой теоретическая часть окончена. Нам кажется,что мы знаем, почему она была убита. Мы уверены, что убийство это заказное, имы думаем, что заказчиком или, если хотите, инициатором убийства был АлександрЕвгеньевич Павлов. Есть среди вас кто-то, кто думает по-другому?

Гордеев обвел глазами присутствующих.

– Хорошо, продолжим. Возможности проверки нашихтеоретических изысканий крайне ограничены. У нас пока есть только идеи инесколько косвенных, я подчеркиваю, косвенных, улик. Мы располагаем двумяидентичными текстами и очевидной ложью полковника Павлова. На этом, как выпонимаете, обвинения в убийстве не построишь. Кроме того, не исключено, что всемы ошибаемся и Павлов к убийству Филатовой непричастен. Тем не менеетеоретическая часть, как я уже сказал, окончена, и мы приступаем кпрактическому этапу. Цель его – попытаться выманить наемного убийцу из норы.Никаким другим способом мы его не найдем. Судя по его почерку, это не случайныйкиллер, к услугам которого прибегают при разборках между преступнымигруппировками. Это человек, надежно защищенный хорошо продуманной системойбезопасности и контроля. И даже если случится невероятное и Павлов отдаст намсвязь, при помощи которой он вызывал «заказника», дальше первого звена мы неуйдем. Остальные звенья мгновенно рассыплются, и конца этой цепочки мы никогдане найдем. С этим все согласны?

И снова молчание было ему ответом.

– Нам с вами выпал редчайший шанс – возможность поимки«заказника», работающего на верхние эшелоны. Такого случая в нашей практике ещене было, поэтому умениями и навыками в этом деле мы похвастаться не можем. Рисксовершить ошибку чрезвычайно велик, а шанс добиться успеха чрезвычайно мал. Яхочу, чтобы все вы об этом помнили.

Виктор Алексеевич замолчал, привычно сунул в зубы дужкуочков и задумался. Внезапно он хитро усмехнулся и спросил:

– Кто из вас заядлый рыболов?

Вопрос был настолько неожиданным, так резко выпадал из общегонастроя разговора, что оперативники даже не улыбнулись.

– Я, – чуть помедлив, откликнулся Коля Селуянов.

– Эх вы, молодое поколение, – шутливо вздохнулГордеев, – простые радости вам недоступны. Ну хотя бы разницу междублесной и живцом вы знаете?

Все дружно закивали, расслабившись.

– Так вот. В деле Ковалева мы использовали Каменскуюкак блесну, на которую потянулся сначала Павлов, а потом, с его подачи, Рудник.А теперь мы будем делать то, чего в рыбацкой жизни не бывает, – мы будемделать из блесны живца. Ваша задача – обеспечить максимальный контроль заситуацией. Павлов является сотрудником Штаба нашего министерства, поэтомуиспользовать наружное наблюдение мы не имеем права. Я имею в виду, что мы неможем обращаться за помощью к соответствующей службе. Но делать это своимисилами нам придется. Не забывайте, что Павлов здесь бывал и может опятьпоявиться в любой момент. Каждого из вас он мог видеть в лицо и запомнить.Захаров? – Гордеев вопросительно взглянул на Диму.

– Сделаем, Виктор Алексеевич. Друзья еще неперевелись, – отозвался Дима.

– Хорошо. Нужна подробная психологическаяхарактеристика Павлова и его стиль мышления. Ларцев? – полковник кинулвзгляд на Володю, который славился своим умением разбираться в людях, за чтоего ценили коллеги и, надо заметить, пользовались его талантом порой совершеннобеззастенчиво.

– К завтрашнему утру сделаю, – сказал Ларцев.

Гордеев отрицательно покачал головой.

– Сегодня к вечеру. Часам к девяти, не позже, –категорически отрезал он.

Володя покорно вздохнул.

– Еще одна задача. Подстраховать установление личностижурналистки Лебедевой. Здесь не должно быть никаких осечек. Коротков.

Юра молча кивнул.

– И последнее. В нашей схеме есть одно слабое звено –Борис Васильевич Рудник. Мы предполагаем, что при организации убийстваФилатовой Павлов действовал через него. Если история повторится и Павловпопытается выйти на убийцу опять через Рудника, весь наш замысел развалится.Рудник нервничает, он, как сказали бы психиатры, неадекватен. Как только онпойдет по цепочке, это сразу же будет замечено и сработает системабезопасности. На убийцу он не выйдет. Таким образом, наша цель не будетдостигнута. Нам нужно, чтобы Павлов к Руднику не обратился. Но это мы взять подконтроль не можем. Остается надеяться только на то, что Павлов будет думать также, как и мы. Он побоится пугать Рудника вторым убийством.

Совещание у полковника Гордеева длилось еще полтора часа.Отпустив сотрудников, Виктор Алексеевич еще раз обдумал все детали. Кажется,сделано все возможное, ничего не упущено. Но риск велик, очень велик. Всяоперация построена на домыслах, на том анализе, который сделала Каменская.Голова у нее, конечно, светлая, но возможность ошибки исключать нельзя.

Он припомнил недавний визит Павлова к нему. Тогда планоперации еще был в зародыше, ясности – никакой, но Виктор Алексеевич все-такисделал первый шаг, сказал Павлову, что нашелся свидетель, который видел убийцу,выходящего из дома, где жила Филатова, так что теперь они располагают приметамипреступника. Это должно сыграть свою роль, если они все верно рассчитали. Есливерно… А если нет?

Гордеев подсел к телефону, набрал номер. Мысленно упрекнулсебя за то, что злоупотребляет хорошим отношением человека, который помогаетему «отделять правду от истины». За время, прошедшее со дня убийства Филатовой,он звонит ему уже в третий раз, а раньше, бывало, месяцами не объявлялся.Нехорошо это.

– Как здоровье, Степан Игнатьевич? – бодро спросилон, когда на другом конце сняли трубку.

– Видать, крепко тебя прихватило, Витюша, –раздался в ответ скрипучий старческий смех. – Помереть спокойно не дашь.Чего опять стряслось?

– Бог с вами, Степан Игнатьевич, ничего не стряслось,просто проведать решил, – солгал Гордеев и с ужасом почувствовал, что краснеет.

– Ты как, по телефону проведывать будешь или на чашкучаю попросишься? – ехидно поинтересовался Степан Игнатьевич.

– Попрошусь, если нальете.

– Чаю-то? Чаю налью, чего ж не налить. Так что,поджигать газ под чайником или в другой раз проведывать будешь?

– Поджигайте, – решительно сказал Гордеев,посмотрев на часы. – Сейчас приеду.

Степан Игнатьевич Голубович был когда-то учителем Гордеева,его наставником и ангелом-хранителем. Ему было под восемьдесят, сердце не точто пошаливало, а буянило вовсю, порой и ноги подводили, и руки тряслись. Жилон один, в уютной комнатке огромной коммунальной квартиры, которые ещесохранились в центре Москвы. У Голубовича были заботливые дети, почтительныезятья и невестки, любящие внуки, но старик ни в какую не соглашался жить сними, несмотря на их настойчивые просьбы. Оно и понятно, жили дети со своимисемьями далеко от центра, часто навещать отца у них времени не было, а редко –стыдно было, да и душа за него болела, они и в самом деле любили его. Характеру Степана Игнатьевича был вполне уживчивый, и если бы он переселился к сыну илик дочкам, все бы облегченно вздохнули. Но он был неумолим.