личность. Это и есть главный механизм контроля.

С хирургической точностью принимаюсь за работу. Распутываю клубок, один за другим обрывая питающие его каналы, восстанавливая поражённые сегменты, чтобы здесь ничего не рухнуло. Чем дальше я продвигаюсь, тем слабее становится сопротивление. Раз за разом я уничтожаю крепления, удерживающие инородный конструкт, пока наконец и он сам не идёт трещинами.

Внезапно чёрные нити вспыхивают нестерпимо ярким светом и рассыпаются прахом. Меня с силой выбрасывает из разума Мурада, но я успеваю ощутить, как спадают оковы с его сознания.

Поворачиваюсь к двум последним оставшимся в живых бойцам. Они молча глядят на меня, явно догадываясь, что их ждёт.

— Мне жаль, парни, — искренне говорю я. — То, что с вами сделали — хуже смерти. Я попробую это исправить.

Они смотрят недоверчиво, всё с той же тупой злобой. Я снова погружаюсь в чужой разум, теперь уже зная, что искать.

Спустя всего несколько минут трое бывших слуг Шехерезады сидят передо мной, растерянно моргая. В их глазах мечется столько эмоций, что становится не по себе. Радость, облегчение, ужас, раскаяние, стыд… Когда к ним возвращается память обо всём, что они натворили под чужим контролем, они ломаются. Взрослые мужики утробно воют и раскачиваются взад-вперёд.

— Я не хотел… Меня заставили… Сука! СУКА!.. — сбивчиво бормочет один из них.

— Эй, — окликаю их. — Вы не виноваты, — чётко произношу я. — Вами манипулировали. Заставили творить зло против вашей воли.

Мурад прерывисто вздыхает.

— Но ведь это всё равно были мы… Наши руки…

— Нет, — жёстко возражаю я. — Это была Амира. Именно она несёт ответственность. Понимаю, просто так вы это не примете, но должны двигаться дальше. Хватит ей владеть вашими жизнями. Её больше нет. А вы всё ещё здесь. Значит, у вас есть шанс попытаться всё исправить. Начните с того, что расскажите мне, как помочь остальным. И найдите способ жить дальше. Назло этой твари.

Караев медленно кивает. В его глазах медленно разгорается решимость. Кажется, он понял.

— Мы сделаем всё возможное, — хрипло обещает он. — И за то, что ты вычистил эту паскуду из моей башки, я всегда буду у тебя в неоплатном долгу.

— Так, мне хватило уже тех бесноватых фанатиков, — сплёвываю я, вспомнив Соколов. — Давай-ка без этого. Лучше расскажите, что за дерьмо я видел в твоей памяти? Операция Возмездие.

Мурад бледнеет.

— Да! Нужно это срочно остановить! Старейшина, он придумал, как нанести тебе максимальный ущерб.

Тай с Гидеоном подбираются, стискивая оружие. Собеседник частит:

— Старейшина направил агентов, которые под видом беженцев проникнут на территорию форпоста и устроят там теракты!

[1] Джонстаун — идейная община религиозной организации «Храм народов», существовавшая на северо-западе Гайаны, которая совершила массовое самоубийство.

Глава 17

— Кто они? — помрачнев, спрашиваю я. — Сколько их? Когда начнут действовать?

— Не знаю, — поджимает губы Караев. — Они напрямую подчиняются Старейшине, и он готовил эту операцию самолично. Знаю только, что они уже отбыли. После убийства Арслана, Старейшина взбеленился и решил отомстить. Сказал, что все мы подводим Амиру, бездействуя. Нужно сделать так, чтобы земля горела у тебя под ногами. Лишить твои города безопасности.

Мурад звучит подавленно и растерянно. Тяжело осознавать, что провёл несколько месяцев в качестве раба у того, кто давно сдох.

— Понятно. С этим я разберусь, а вы послушайте, — твёрдо говорю им. — Понимаю, что на вашу долю выпала монументальная гора дерьма. Да, всё это время вы были марионетками в чужих руках. Да, вас заставили творить вещи, противоречащие вашим принципам. Но сейчас у вас есть шанс всё исправить. Помочь тем, кто до сих пор находится в плену.

Собеседник медленно поднимает голову, во взгляде — смятение и страх.

— Как?.. Как мы можем помочь? Мы же… слабаки, не сумевшие совладать даже с собственным разумом.

Голос взрослого тридцатилетнего мужика дрожит от стыда, но ведь стыдиться им всем нечего. Они не выбирали подчиниться ментальному паразиту, присосавшемуся к ним надёжно, как клещ к собаке.

— Херня, — твёрдо возражаю я. — Вы не слабаки. Вы — жертвы обстоятельств. И единственный способ перестать ими быть — начать действовать. Что заставило бы ту суку скрипеть зубами на том свете? Потеря последних шестёрок, которые до сих пор выполняют её волю. Тогда от неё действительно не останется ничего. Полное забвение. Для такой самовлюблённой горделивой твари — это участь похуже смерти.

Вижу, как в глазах Караева загорается слабый огонёк. Тлеющие угли, из которых можно раздуть пламя. Что ж, подкинем дровишек.

— Мечтаете навредить ей? Тогда помогите мне освободить всех, кто до сих пор носит в своей башке её клеймо. Судьба этих бедолаг зависит от вас. От вашей решимости и готовности пойти на риск.

Чётко и медленно, глядя в глаза каждому из троих, произношу:

— Вы должны вернуться в клан. Стать моими глазами и ушами изнутри. Только так мы сможем освободить остальных от контроля Амиры. Вытащить их, как я вытащил вас.

Двое других парней испуганно переглядываются.

— Это же верная смерть! — лепечет один, белый как полотно. — Если нас раскроют…

— Никто и не говорил, что будет легко, — криво улыбаюсь я. — Хотите и дальше реветь в подушку и вздрагивать от собственной тени? Тогда катитесь на все четыре стороны. Если же хотите поквитаться с Амирой и помочь остальным, вспомните, что каждый день они проводят под властью мертвеца. Это украденная у них жизнь. Вы можете прекратить этот кошмар и вернуть им свободу. Да, с риском для жизни. Иначе не бывает. За всё приходится платить.

— А если они нас раскусят? — облизнув губы, спрашивает Мурад.

— Обещаю, если запахнет жареным, я примчусь с подмогой. Сделаю всё, чтобы вытащить вас.

Троица нерешительно переглядывается. Первым отвечает один из охранников:

— Ладно, чёрт, ладно. Я согласен. Это ведь и вправду хуже смерти. Однажды очнуться и понять, что несколько месяцев творил какую-то дичь.

— Хорошо, — добавляет второй. — Только не забудь про своё слово. Если что…

Караев кивает самым последним.

— Отлично, — говорю я. — Докажете этой падали, что она не сломила вас. Докладывайте, если узнаете что-то важное, а я пока подумаю, как освободить остальных.

Уже торопливо возвращаясь к Телепортариуму, я слышу сигнал Трансивера. Чертыхнувшись про себя, нажимаю на приём.

— Егерь, у нас проблемы,