это нет времени. Надо выбираться, пока проход не схлопнулся. Рывок вверх, к солнцу и воздуху. Несколько бесконечно долгих мгновений, и Соловей вылетает из-под земли, словно пробка из бутылки шампанского, приземляясь на ноги в паре десятков метров от места, где она «нырнула».

Её слегка пошатывает, но в целом кореянка цела и почти невредима. Лишь несколько царапин да растрёпанные волосы напоминают о случившемся. Вокруг — ошарашенные, полные ужаса лица зевак, звуки множества голосов, сливающихся в единый гул.

— Хва-ён! Ты как⁈ Цела⁈ — Гидеон в мгновение ока оказывается рядом, окидывая напарницу встревоженным взглядом.

На его скулах ходят желваки, выдавая едва сдерживаемые эмоции.

— Всё в порядке, Мэттью-сси, — хрипло отзывается девушка, невольно касаясь горла.

В нём саднит от втянутой в лёгкие пыли и химического дыма.

— Противник подорвался вместе со своей игрушкой. Никто не пострадал? — спрашивает она, торопливо оглядываясь по сторонам.

— Слава богу, нет! Благодаря тебе… — Мэтт на миг прикрывает глаза, его плечи слегка расслабляются. — Когда он выхватил гранату, я уж думал…

Он осекается и мотает головой, не договорив. Не время для этого. И так всё ясно.

— Спасибо за заботу, — с улыбкой произносит Соловей и с огромным трудом сдерживает порыв потрепать собеседника по волосам.

Это было бы слишком фамильярно и невежливо. У них всё-таки не настолько близкие отношения, как ей бы хотелось.

Внезапно гарнитуры в их ушах оживают, и оттуда слышится взволнованный голос Егеря:

— Гидеон, Соловей, что у вас? Отчёт!

Мэтт бросает быстрый взгляд на Хва-ён и отвечает:

— Всё чисто. Соловей нейтрализовала смертника. Предотвратила взрыв в столовой. Идём прочёсывать дальше свой сектор.

— Понял. Будьте там осторожны и не суйтесь на рожон. Отбой.

Напарники обмениваются понимающими кивками и устремляются прочь, ловко лавируя в толпе. Времени на передышку нет. Где-то в городе притаилась ещё пара ублюдков, которым не терпится залить улицы кровью. И Соловей сделает всё, чтобы найти их раньше, чем они нанесут удар.

В конце концов, она поклялась, стоя на могиле Кухулина, что больше никто не умрёт пока она рядом. И она намеревается сдержать слово, чего бы ей это ни стоило.

* * *

Закатное солнце медленно опускается за горизонт, заливая Фритаун багряными волнами. В воздухе разлита стылая тишина, но я знаю — это обманчивое спокойствие.

Не успеваю додумать мысль, как Трансивер принимает послание от Ваалиса и дублирует его мне в ухо:

— Егерь, один из врагов обезврежен. Пыталась заминировать штаб.

Хмыкаю про себя. Ну надо же, какие предсказуемые. Полезли к самому высокому зданию в городе.

— Живой взяли? — интересуюсь без особой надежды.

— Нет, — в голосе Осьминожки звучит равнодушие. — Хотела подорваться, пришлось ликвидировать.

— Что ж, бывает, — философски замечаю я, хотя внутри на миг вспыхивает разочарование.

Они ведь действуют не по своей воле. Их вины нет в том, что тупая сука Амира мечтала стать Шамаханской царицей и пленила разум десятков людей.

— Продолжайте поиски. Конец связи.

Следующие двадцать минут пролетают, как в тумане. Методично прочёсываем город квадрат за квадратом. Проверяем каждую щель, каждый тёмный угол.

Эрис выходит на меня сама, сопровождаемая Таем. Вид у неё помятый, но глаза горят нехорошим азартом. Знаю я этот взгляд, значит, что-то нарыла.

— Вторую крысу пришлось затравить, — с ходу выдаёт она.

Пистолет-пулемёт девушки покачивается на ремне, наброшенном через плечо.

Одобрительно хмыкаю. Люблю инициативных.

— Тоже к захвату не располагал? — уточняю, хотя ответ, в общем-то, очевиден.

Ана качает головой, протянув раскрытую ладонь в сторону Тая. Тот без лишних вопросов вкладывает в неё банку пива. Правильно, главное в семье это взаимопонимание.

— Молодец, — киваю одобрительно. — Соловей и ребята Ваалиса упаковали ещё двух. Так что трое из четырёх — уже готовы. Осталось найти последнего сообщника за городскими стенами.

Эрис задумчиво прикусывает губу. По глазам вижу — что-то её смущает.

— Выкладывай уже, — подбадриваю, её.

Она медлит пару секунд, потом решительно выдыхает:

— Не нравится мне всё это, Егерь. Слишком просто. Слишком… очевидно, что ли.

— Продолжай, — командую, скрестив руки на груди.

— Ну смотри сам, — Эрис загибает пальцы. — Присылают к нам мелкую группу смертников. Те бестолково гибнут при попытке заложить взрывчатку. Мы их ликвидируем. И чего добился враг? Только нервы нам слегка потрепал, да народ заставил бегать. Масштаб не тот.

Медленно киваю.

— Думаешь, это была просто репетиция? Проверка, так сказать, наших возможностей. Прощупывание слабых мест. Для этого и четвёртый нужен, который снаружи остался. Чтобы доложить руководству об успехе или провале, а также передать всю собранную информацию.

— Именно! — в глазах Эрис мелькает мрачное удовлетворение. — Спорим, эти четверо были разменной монетой. Получилось бы что-нибудь подорвать, отлично. Нет, ну и не страшно. Смысла от них — ноль целых хрен десятых. А вот каким будет кульминация этой пьесы, вопрос открытый.

Если уж Самум действительно готов швырять своих бойцов в мясорубку просто ради проверки нашей боеготовности, сложно предсказать, что они выкинут дальше.

— Надо допросить четвёртого, — замечает она, осушив банку.

— Пойду-ка я прогуляюсь, — произношу небрежно, поигрывая револьвером. — Погода сегодня располагает, опять же воздухом свежим подышать. Ну и мало ли, вдруг компания по душе подвернётся. Всяко веселее, чем в штабе протирать штаны. Тай, ты со мной?

Закидываю оружие в кобуру и шагаю прочь. Спиной чувствую изумлённый взгляд Эрис. Ничего, подруга. Когда-нибудь ты тоже научишься получать удовольствие от сложных ситуаций. Надеюсь только, не раньше, чем поседеешь к чертям.

Вскоре Николай, Мэтт и я выходим через южные ворота и направляемся к западной стене, где расположился караван. Нас сопровождает Мигель, который должен послужить проводником, а также способом уладить любые спорные ситуации.

Транспорт припаркован достаточно аккуратно. Палаточный лагерь разбит среди пикапов, минивэнов и старых седанов. Горят костры, пахнет едой и не шибко чистыми телами.

Здесь кучкуются люди, которые при виде нас стремятся скрыться внутри своих временных жилищ. Серые лица, погасшие взгляды. Смотрю на них и чувствую, как глухая ярость растекается по венам.

Из-за таких упырей, как эти молодчики из Самума, страдают обычные люди. Я ведь мог бы запустить этих беженцев всем скопом внутрь Фритауна, но пришлось перестраховываться.

Подорванное доверие ведёт лишь к тому, что те, кому действительно нужна помощь, её не получают. Это работало так и до прихода Сопряжения. Стоит человеку один раз попасться на удочку мошенников, и он больше