поправил кожух на уже лежащем казаке. Третий ушёл проверить оленей. Обернулся и крикнул негромко:

— Пошёл бы дровишек принёс! Запас надо сделать на ночь!

— Пока хватит! — лениво ответил казак и никуда не пошёл. А Тимошка подумал, что дров действительно мало видно у костра и кто-то должен за ними идти в лес.

Он задышал сильнее, представив, как хорошо было бы подловить того дровосека в лесу и с охапкой хвороста вернуться к костру.

Он даже вспотел от волнения и надежды. И стал ждать. Но подзамёрз, и тихо и стараясь не шуметь, отошёл подальше размяться. Время тянулось удивительно медленно и жутко охота есть. А от костра ветерок иногда тянул запах жареного мяса

Наконец все заснули. Один сторож остался караулить. Поминутно оглядывался. Видать, чувствовал себя неловко в ночи и опасался нападения. Но усталость и его клонила ко сну. А дрова быстро таяли в прожорливом костре. Казак встал, оглядел реку, лес, и осторожно двинулся к противоположному берегу за дровами. Костер догорал. К тому же там были олени, и их тоже стоило проверить.

Тимошка дождался, когда казак подошёл к берегу и стал на него подниматься, и быстро выскочил на лёд и, крадучись, сгибаясь почти до льда, быстро пошёл к костру. Он светился угольями и был отлично виден.

Оглядев спящих казаков, Тимошка секунду колебался и всё же склонился к Тагану. Мгновение — и ремешок разрезан. Таган тотчас всё осознал и не шевельнулся. Лишь затёкшие и замёрзшие руки слегка разминал. Действовали они плохо.

У костра лежал топорик, и Тимошка схватил его. Нож сунул Тагану. Проснулась Айсе и с трудом сдержала крик, прикрыв рот обеими руками. Протянула их Тимошке. Тот быстро их освободил. Все трое в напряжённом молчании чего-то выжидали. Видимо каждый решал про себя, что должен делать. Наконец Тимошка указал на казака Айсе и Тагану и дал мальчишке топорик. Сам изготовил нож. Все подползли к спящим и оглянулись друг на друга. Тимоха взмахнул ножом, Таган топориком, и разом ударили по телу каждого казака. Тимошкин вскрикнул, откатился, и юноше пришлось броситься на него. Нож воткнулся в тело, а Айсе навалилась на пытавшегося вскочить казака. Тот барахтался и мычал довольно громко.

— Эгей! — донеслось с другого берега. То кричал третий казак. — Что вы там?..

— Да ничего! — задыхаясь ответил Тимошка. — Обжёгся!

Наконец казак затих. Умер он или нет — никто не знал. Зато Таган с одного удара прикончил своего. Кровь продолжала струиться, окрашивая снег в черноту.

— Ребята, приготовьтесь встретить третьего. Упустить его никак нельзя. Ложитесь, а я налажу лук. В этой свалке я его потерял. Вот, валяется.

Третий казак неторопливо возвращался, неся большую охапку хвороста и валежину. За этой кучей его головы видно не было.

— Таган, чуть сдвинься к казаку. Пусть он будет впереди тебя. На всяк случай.

Казак подошёл, бросил хворост и увидел Тимошку, вставшего с луком наготове.

— Оружие брось! — приказал он. казаку. — Учти, я не промахнусь. Таган, сторожи его. Чуть что, бей по голове! Ну что скажешь, служивый?

Тот лишь открывал бородатый рот и ничего не смог сказать в ответ.

— Ложись на снег, приятель, и руки за спину. Твои казачки уже тебе не помогут. — Тимошка проворно связал руки. Таган стоял над ним с топором в руке. — Айсе, побыстрее сготовь хоть что-то пожрать! С утра ведь ничего в рот не сумел положить. Думаю, что и вас не кормили.

— Так и есть! — зло буркнул Таган. — Давай вместе, Айсе. — Тимошка, как это тебе удалось так незаметно подобраться к нам? Ну молодчина! Айсе, теперь Тимошка будет нашим богом хоть на некоторое время. Давай ищи жратву!

По последнему льду Енисея в конце апреля беглецы переправились через Подкаменную Тунгуску и устремились на полдень. Впереди уже маячили невысокие горы и там все договорились остановиться и пожить. Провиант уже закончился, и его с большим трудом удавалось добывать. Голод постоянно терзал их животы. Все осунулись, похудели, и едва разговаривали по вечерам, когда пытались хоть чем-то порадовать желудок, требующий пищи.

Скоро пришлось узкими речками, где лёд ещё держался, двигаться на оленях. Но снег быстро сходил, и нарты хотели бросить. Однако ещё несколько дней бедные олешки тащили почти пустые нарты. Но их всё же пришлось бросить. Двух оленей уже съели, остальные под вьюками ещё шли непролазными чащами, делая не больше десяти вёрст в день. И это тоже редкость.

— Тимошка, когда закончатся наши мытарства? — горестно просила Айсе. — Уже мочи нет тащиться по проклятой тайге! Не пора ли остановиться?

— Я и сам уже думаю про это, — соглашался Тимошка. — Пока хорошего места не вижу. Тоже всё осточертело и охота наконец прийти на место.

Но прошло ещё три дня и Таган, вернувшись с речки, заявил:

— На том берегу увидел местного тунгуса. Говорит, что чуть дальше есть отменная долина. Я так его понял. Дня три пути. Может, пойдём туда?

— А чем она хороша? — спросила Айсе.

— Говорит, что там всегда чуть теплее. Особенно зимой. Много источников, и туда часто приходят олени и всякие другие животные полизать соль на камнях. И вода там очень хорошая. Посмотрим?

— Чего ж сами там не живут?

— Какой-то запрет имеется у них. Лишь раз в год могут посетить ту долину. Где-то там у них спрятано божество. Ему поклоняются раз в году. Вроде бы на равноденствие летнее.

Беглецы переглядывались, раздумывали. Тимошка наконец сказал своё слово:

— Раз так, то можно поискать ту долину. Ты узнал путь туда?

— А как же! Слева будет скала из двух цветов. Внизу синяя, а дальше красная. Затем сопка очень круто поднимающаяся. Ну а потом и сама долина. Кругом горы. Держаться постоянно на полдень. Говорит, что найти легко. Так я его повял.

— Тогда нечего ждать, — встрепенулась Айсе. Ей не терпелось побыстрее закончить это мучительное путешествие и наконец начать новую жизнь. — Травы начались, Теперь с голоду не помрём.

— Одну траву есть будем? — удивился Тимошка. — Тоже еда! Так ещё быстрее помрём, Айсе. Я только и думаю, что про оленя. Забить бы и отъесться.

— Оленей надо оставить, Тимка, — жёстко запротестовал Таган. — Баз олешка совсем пропадём. Как обоснуемся, так начнём охоту. У нас силки, пасти и сетка есть. Лишь бы река рядом текла.

Трёх дней беглецам не хватило дойти до долины. Лишь после полудня, ближе к вечеру удалось наконец выйти к ней. Долина на самом деле оказалась очень красивой. По дну текла небольшая рачка. Дальше озеро, длинное и узкое. Версты три тянулось. Местами чуть перегораживалось