и, не говоря ни слова, пошла в столовую. За завтраком она была молчалива и задумчива. Невнимательно слушала Гонгадзе. Невпопад отвечала на его вопросы. И с усилием улыбалась его обычным шуткам и остротам. Наконец, когда они уже заканчивали пить кофе, Надежда поставила, пустую чашку на стол и, взглянув на Гонгадзе своими большими голубыми глазами, вдруг сказала.

— Вахтанг! Я хочу ребенка…

Гонгадзе не понял ее и, подняв удивленные глаза, переспросил.

— Какого ребенка?

Надежда краешками губ грустно улыбнулась.

— Обыкновенного…

Гонгадзе недоуменно пожал плечами.

— Но у меня уже есть три сына.

— А у меня никого нет. — все так же грустно сказала Надежда.

Гонгадзе взял со стола сливки и добавил их в кофе, затем размешал его и осторожно спросил.

— А разве нам плохо вдвоем? Мне только шестьдесят два года и здоровье у меня, как говорят врачи, еще крепкое. Лет двадцать, наверное, протяну.

Надежда вздохнула, затем краснея и, чертя пальцем на скатерти замысловатые узоры, смущенно произнесла.

— Но мне сейчас уже двадцать три. И врач говорит, что тянуть с беременностью не следует. Могут возникнуть проблемы.

Взглянув на Гонгадзе, она по его потемневшим глазам поняла, что он начинает нервничать.

— Надежда! — глухим голосом сказал он. — Я не думал про это. Мне некогда заниматься пеленками, и ты будешь постоянно занята им. Тебе будет трудно помогать мне.

— Но это моя главная задача в жизни. Я женщина Вахтанг! Пойми это! — Надежда, не отрываясь, с мольбой в глазах смотрела на него. — Если ты всерьез хочешь создать семью, то в ней должны быть дети. Наши с тобой дети, могут быть хоть какой-то гарантией того, что ты не бросишь меня, когда я постарею. — добавила она.

Гонгадзе удивленно посмотрел на нее.

— Надежда! Как ты можешь так говорить! Ты мне нравишься не только внешне. До сих пор, мне казалось, что мы близки и духовно. Ты, как никто другой, понимаешь меня и можешь поддержать в трудную минуту. А она, боюсь, скоро может наступить.

— Вахтанг! Я всегда готова тебе помочь, но дети для меня самое главное в жизни. Пойми! — с болью в голосе повторила Надежда.

Гонгадзе сердито насупился.

— Я все понимаю Надежда. Но я не готов сейчас к этому.

В столовой воцарилось тишина, и было слышно, как тяжело и часто дышит Гонгадзе. Они долго смотрели друг на друга, и Надежда все поняла по его холодным, безучастным глазам. Пряча слезы, она отвернулась и посмотрела в окно.

— Хорошо. Вахтанг. Я тебя поняла.

Вдруг, что-то вспомнив, она спросила.

— Мне можно сегодня съездить за покупками? Давно в магазинах не была. Надо нервы полечить. — с трудом улыбнулась она.

Гонгадзе, не отрываясь от газеты, кивнул головой.

— Конечно. Ни в чем себе не отказывай. Если хочешь, возьми мою кредитку. Только приезжай пораньше. Мы ночью поедем на юбилей. А завтра в двенадцать дня я улетаю в Москву по делам.

— Спасибо! Тогда я пойду.

Надежда встала из-за стола и, поцеловав Гонгадзе в щеку, быстро вышла из столовой.

Резко нажав на педаль газа, Надежда посмотрела в зеркало заднего вида и включила левый поворот. Машины охраны нигде не было. "Ловко я их!" — подумала она и, перестроившись в левый ряд, развернулась на перекрестке в обратную сторону. Она пересекла устланную булыжниками площадь. Нырнула под крошечный с высокими ажурными опорами пешеходный мостик и, подъехав к находящейся в конце улицы автозаправке, остановилась.

Часы на башне старинного средневекового собора показывали только без десяти двенадцать. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, она поставила свой ярко-красный "Ягуар" в очередь, выстроившуюся, к раздаточной колонке. Мужчины в соседних машинах стали бросать на нее любопытные взгляды. Заметив это, Надежда нахмурилась и опустила на лицо темные очки. "Не хватало еще, чтобы меня здесь кто-нибудь узнал." — недовольно подумала она и нервно забарабанила перламутровыми ногтями по позолоченному ободу руля. Ей пришлось еще два раза взглянуть на часы, пока, наконец, в конце улицы она не увидела знакомую долговязую фигуру.

— Привет! — улыбнулась она, когда Андрей сел рядом с ней на сиденье. — Очень рада тебя видеть. — она протянула ему руку.

Андрей тоже улыбнулся, и с нежностью пожал ее.

— Я тоже!

— Извини, — Надежда грустно вздохнула. — У меня очень мало времени. Поэтому и попросила тебя срочно приехать сюда.

— Я понимаю.

— Ты принес?

— Да…

Он вытащил из дипломата небольшую брошюрку.

— Вот, то, что ты просила.

— Спасибо…

Надежда ласково провела ладонью по щеке Андрея. Тот покраснел и, опустив глаза, неуверенно спросил.

— Когда мы снова увидимся?

Надежда неопределенно пожала плечами.

— Сам знаешь. От меня это не зависит.

— Ну, а все-таки?

Она подняла вверх глаза и задумалась.

— Давай договоримся на следующий вторник. Вахтанг будет в Москве. Приезжай на виллу часикам к восьми вечера. Я к тому времени освобожусь и найду тебя.

— Хорошо. — он кивнул в ответ.

— Придется нам опять с тобой в машине на заднем сиденье развлекаться. — усмехнулась Надежда.

— Мне все равно где. Лишь бы с тобой.

— Тебе прошлый раз понравилось?

— Не то слово… Я каждую ночь тебя вспоминаю.

Андрей еще сильнее покраснел и приглушенным голосом спросил.

— А как я тебе… ну это… как мужчина?

— Вполне, — Надежда снова грустно улыбнулась. — Ты оказывается, быстро этому учишься. Никогда бы не подумала, что из такого тихони классный самец получится. Меня в оргазм не так просто вогнать. Для этого здорово постараться надо. Но у тебя все получается неплохо.

Наклонившись, она быстро поцеловала его в губы. Потом стерла с них следы своей помады и кивнула головой.

— А теперь иди. А то увидит нас еще кто-нибудь.

Он с нежностью заглянул ей в глаза.

— До вторника?

Она улыбнулась.

— До вторника…

Когда Андрей вылез, Надежда облегченно вздохнула, поправила на висках волосы и включила зажигание. Помахав ему из окна рукой, она тронулась с места и, быстро набрав скорость, через переулок выехала на центральную магистраль города. Доехав по ней до его старой части, она пропетляла по узким темным улицам, проверяя, нет ли за ней слежки и, убедившись в ее отсутствии, остановилась на окраине Ниццы у небольшого пятиэтажного здания с красивыми готическими башенками на крыше.

Дверь в подъезд была открыта. Надежда прошла в парадную, и увидела на старой, потрескавшейся стене почтовые ящики.

…"десять", "одиннадцать", "двенадцать" — читала она вслух номера квартир. Вот он! Остановившись перед ящиком с номером "двадцать два", она вытащила полученную, у Андрея брошюру, вложила в нее небольшой заклеенный конверт и опустила все это в узкую щель.

— Фу!.. — она с облегчением вздохнула и вытерла ладонью вспотевший лоб. Одно дело