сделало. Теперь осталось самое главное. Надо успеть позвонить пока ее не обнаружили. Надежда вышла из подъезда, села в машину и на предельной скорости погнала ее в порт.

В дверь громко постучали, и в кабинет Гонгадзе скорее не вошел, а влетел Лисовский.

— Вахтанг Тенгизович! У нас чрезвычайное происшествие! — прямо с порога взволнованным голосом доложил он. Несмотря на то, что ему приходилось докладывать о неприятностях, возбужденное лицо Лисовского сияло почему-то радостной улыбкой. Гонгадзе с трудом оторвался от документов, которые он готовил к своей поездке в Москву, и недовольно посмотрел на него.

— Я же просил меня не беспокоить! — хмуро бросил он, откладывая в сторону на небольшую мраморную подставку "Кэнон" с золотым пером. Лисовский, на ходу поправляя очки, быстро подошел к столу.

— Но ситуация требует немедленного вашего вмешательства! — настойчиво попросил он, стараясь придать своему лицу и голосу серьезное выражение.

Гонгадзе нахмурился.

— Ну, что у вас случилось? Докладывайте. — усталым голосом приказал он, откинувшись на спинку кресла.

— Смирнова вышла на связь! — одним духом выпалил Лисовский.

Гонгадзе с удивлением взглянул на него.

— Не говорите ерунды!

— Но здесь сомнений быть не может. Я все проверил лично. — голос Лисовского возбужденно дрожал.

На лице у Гонгадзе появилась гримаса, как будто он всю ночь не спал, мучаясь от сильной зубной боли.

— Я же просил оставить ее в покое! — недовольно сказал он, не сводя с Лисовского своего тяжелого взгляда. — Своими подозрениями вы чуть не сорвали наше обручение. С этой вашей идеей фикс, что она специально заслана сюда, вы скоро в сумасшедший дом попадете.

— На этот раз я готов изложить конкретные факты.

Гонгадзе криво усмехнулся.

— Попробуйте…

Лисовский взял со стола карандаш и подошел к большому плану Ниццы, висящему на стене кабинета.

— Три часа назад она поехала в город, пройтись по магазинам. — он сделал паузу и взглянул на Гонгадзе. Тот в ответ согласно кивнул. — По вашему распоряжению, две машины охраны следовали за ней. На светофоре в районе набережной Ля Круазет она оторвалась, и ее потеряли из виду. Вот здесь… — Лисовский показал карандашом на плане небольшой залитый зеленой и бежевой краской кружок. Гонгадзе недовольно свел брови к переносице.

— Как это случилось?

— Там всегда в это время много машин… — Лисовский смущенно замялся.

Гонгадзе махнул рукой.

— Ладно. Продолжайте. После разберемся.

Лисовский снова повернулся к плану.

— Через десять минут, мне позвонил один из ваших советников, и рассказал, что она назначила ему встречу недалеко от этого места. Я сразу направил туда машину охраны. Но они опоздали буквально на несколько секунд. — он снова смущенно посмотрел на Гонгадзе. — Советник сказал, что она поехала к центру города. Я обратился в дорожную полицию, чтобы они помогли ее найти. Видеокамера обнаружила ее в районе порта. Недалеко от перекрестка на улице Cassini. — Лисовский снова ткнул карандашом в схему города. — Она остановилась, вышла из машины и зашла в телефонную будку. По счастливой случайности, эта зона просматривалась в тот момент со стороны перекрестка. Там произошло дорожное происшествие. Она кому-то позвонила и поехала в ближайший супермаркет.

Лисовский сделал длинную паузу и пристально посмотрел на Гонгадзе.

— Я попросил определить номер, на который был сделан звонок и прислать информацию на этого абонента. Пять минут назад я получил факс из полиции.

Он положил на стол перед Гонгадзе сероватый листок бумаги.

— Она звонила некоему Франсуа Леру. Пятьдесят лет. Неженат. Живет один. В факсе указан его адрес.

— Ну и что? — с безразличием в голосе спросил Гонгадзе. — Мало ли зачем он ей понадобился.

— Дело в том, — медленно и тихо сказал Лисовский, не спуская с Гонгадзе своих глаз. — что по фотографии в этом человеке я узнал агента КГБ, который, в свое время работал с Федоровым. Я тогда послал на него сообщение своим друзьям сюда, но он вовремя сумел скрыться.

Гонгадзе ошеломленно посмотрел на Лисовского.

— Вы в этом уверены!? — хриплым голосом спросил он.

Лисовский утвердительно кивнул головой.

— Абсолютно!

В кабинете повисла тишина. Сцепив пальцы рук между собой, и положив их на стол, Гонгадзе надолго задумался. Лицо его внезапно осунулось и потемнело, а глаза растерянно бегали по стенам кабинета.

— Вы думаете, что она связана с Федоровым или работает на официальные структуры? — наконец прервал молчание он.

Лисовский пожал плечами.

— Трудно сказать. Содержание разговора мы, к сожалению, не знаем. Но я думаю, Смирнова либо договаривалась о встрече, либо передавала какую-то информацию. Причем свой звонок она явно хотела скрыть. Уход от машины охраны, она сделала очень профессионально.

Гонгадзе помрачнел еще больше.

— И что вы предлагаете?

— Пока отложить проведение операции по выводу денег из России. И я должен сообщить о Леру и Смирновой местным властям.

Гонгадзе отрицательно покачал головой.

— Это невозможно. Там слишком много людей задействовано.

Лисовский чуть заметно усмехнулся.

— Но вы же помните условия сделки. Гражданство здесь вам предоставят только при условии вывода всех денег из России. И только в этом случае, забудут, про ту историю в Австрии.

Бросив на Лисовского неприязненный взгляд, Гонгадзе проворчал.

— Я это хорошо помню.

Лисовский продолжил.

— Если звонок Смирновой связан с этой операцией, то вы понимаете, чем все может закончиться, — он сделал паузу. — …и чем это грозит лично вам! — с плохо скрытой угрозой добавил он.

— Я все хорошо понимаю, — лицо Гонгадзе внезапно посуровело и сделалось холодным и замкнутым. — Но отменять операцию уже поздно. А что касается, этого Леру… — Гонгадзе на несколько секунд задумался. — Давайте вначале попробуем разобраться в сложившейся ситуации сами. — предложил он. — Если он не связан с ФСБ или СВР, а работает только на Федорова, не будем впутывать в это дело власти. Я не хочу, чтобы у Надежды начались здесь неприятности.

Лисовский как-то странно усмехнулся.

— Предлагая такое, вы очень многим рискуете…

Лицо Гонгадзе вспыхнуло.

— Я знаю! Но настаиваю на своем предложении.

Лисовский с безразличием кивнул.

— Хорошо. Как вам будет угодно. Тогда можно сделать так. — предложил он. — Этого Леру мы незаметно возьмем и попробуем выяснить, что он знает. Он, очевидно, находится в розыске и поэтому со стороны полиции проблем у нас не будет. И, кроме того, в доме он живет один.

— Попробуйте. — согласился Гонгадзе. — Надежда пока ничего не должна знать. — строго предупредил он. — Я хочу поговорить с ней сам. Мы ночью поедем на побережье, отмечать юбилей. А когда вернемся, я жду вашего доклада.

Надежда в одних колготках сидела перед трюмо и мягкой кисточкой снимала с лица вечернюю косметику. Было ранее майское утро. Десять минут назад, они вместе с Гонгадзе приехали из ночного клуба, где отмечался