сангрию с утра до вечера и никуда не спешить. И на кой черт я выстроил такой жесткий кругосветный маршрут? Будто в шею кто-то гнал.

— Я тобой безумно горжусь, — прошептала Маруся, засыпая у меня на груди.

— А я тебя люблю, — поцеловал ее, сонную, в макушку.

В голове роились тысячи мыслей, но с этими словами все как рукой сняло. Блаженство от ее близости заняло все пространство вокруг, и я быстро уснул. Впервые за всю кругосветку не от усталости, а от внутреннего спокойствия.

Утром, которое в тот день началось ближе к обеду, мы встретились с ребятами возле храма Саграда Фамилия. Я не большой любитель стандартной туристической программы по достопримечательностям, но пропустить это величественное творение Гауди было бы по меньшей мере преступлением. Имелись и отягчающие обстоятельства: из нашей шумной компашки только я один не был внутри собора.

Билеты мы купили заранее, но на входе все равно выстроилась очередь, длинная и пестрая, как разноцветная гусеница. Если бы не холодное пиво, предусмотрительно купленное Володей в магазине неподалеку, стоять под палящим солнцем было бы совсем тяжко. Тем не менее за терпение нас ждала награда, да еще какая!

Мы будто оказались в огромном вакууме, украшенном колоннами, витражами. Все вокруг залито солнечным светом, преломленным в разноцветных стеклах. Суета Барселоны и многонациональный городской шум остались за стенами, внутри — только тишина и умиротворение. В это время в соборе проводилось много экскурсий, вездесущие китайцы сновали туда-сюда, щелкая фото- и видеокамерами. Но как только мы с Марусей присели на скамью под высоким нефом, меня окутало ощущение, что мы здесь совершенно одни.

Ошеломленные и притихшие, мы вышли из собора на улицу, и будто лопнул мыльный пузырь. Отовсюду навалились звуки и запахи, замельтешили краски. Словно вампир, я нахлобучил поглубже шляпу и надел солнцезащитные очки. Боковым зрением заметил, что друзья, не сговариваясь, последовали моему примеру.

Какое-то время мы шли абсолютно молча, поэтому голос Адама, прорезавший установившееся «втычное» настроение, заставил меня вздрогнуть.

— Артемий, мне нужно купить новый объектив.

— Что? — буркнул я.

— Нужно купить объектив для съемок. Магазин в пятистах метрах. Подождите меня здесь, пока я быстро сбегаю.

— Угу, — наконец до меня дошло.

Адам тут же улетучился, гонимый любовью к технике. Володя с Никой деликатно отделились, потому что Нике приспичило выпить апероля в ближайшем ресторане. А мы с Марусей, Максом и Наташей устроились в тени немногочисленных деревьев неподалеку от Саграды.

Барселона — такая же солнечная, как сами испанцы. Местные жители будто рождаются с улыбками на лицах. Куда ни глянь — всюду нас встречали с добродушием и позитивом. И вот, едва мы присели на небольшой парапет, так же добродушно, но настойчиво к нам начали наведываться продавцы подделок. Пакистанцы с раскладками очков «Гуччи» и сумок «Луи Виттон» закружили вокруг нас, словно коршуны. Одни фланировали поодаль, ожидая, пока другие получат от ворот поворот, и только потом подходили поближе. Те, что понаглее, установили свои лотки прямо перед нами и завели «непринужденную» беседу о погоде, намекая, что в такое палящее солнце очки просто жизненно необходимы.

— Gracias[26], у всех нас уже есть очки, — ответила Наташа, поправляя их на носу.

— Верно, мадам, но ведь это не «Гуччи»! — с видом модного эксперта пакистанец поднял вверх указательный палец.

— Гуччи-ху*ччи, — хохотнул Макс.

Мы смутились от этой грубой шутки. Но пакистанец не сдавался. Он по очереди доставал модели, показывая, как они выглядят на нем. Мотивации к покупке это не добавило. В конце концов его энтузиазм угас, остальные тоже начали потихоньку разбредаться, и я уж было понадеялся, что от нас отстанут. Но тут вернулся Адам, и вереница торговцев «Гуччи» потянулась к нам с новой силой.

Оператор с непередаваемым выражением на лице (смесь возмущения и неприступности) демонстративно повернулся к пакистанцам спиной и фактически пресек их поползновения.

— Купил объектив? — спросил я.

— А то как же! — гордо подтвердил Адам.

— Ну так где? — на его камере все еще был старый.

— В рюкзак пока положил, чтобы не доставать туда-сюда. Поставлю на лайнере — покажу.

— Нет уж, давай сейчас. Зря, что ли, куковали тут среди этих продавцов счастья, — сыронизировал я.

Адам нехотя расстегнул основной отсек и протянул мне коробку с объективом.

— Вовчик бы обзавидовался! — почтительно цокнул языком, умасливая Адама. Знал, что ему это замечание придется по душе. Оператор разве что не раскраснелся от удовольствия. А может, и раскраснелся, но на смуглой коже не было видно.

— Ладно, давай назад. А то еще сопрут, стервятники, — он забрал объектив и опасливо покосился на торговцев.

Солнце, так «допекавшее» амбассадоров «Гуччи», постепенно шло на убыль. Гулять становилось все комфортнее, и мы, не жалея ног, ходили по узким улочкам Барселоны, исследуя каждый закуток. Когда силы иссякли, зашли в ресторан каталонской кухни — один из самых известных в этой части города. Уже сидя за столом и истекая слюной, мы вдумчиво изучали меню, как вдруг раздался истошный вопль Адама.

— Во-от сволочи! — неприлично громко воскликнул он, возводя руки к небу. Пожилая пара за соседним столиком недоумевающе обернулась. — Мой объектив!

— Что объектив? — переспросил я, внутренне понимая, что сейчас скажет оператор.

— Сперли мой новый объектив! — Адам лихорадочно переворачивал вверх дном содержимое рюкзака, но даже с моего места было видно, что коробки там нет. — Ну я им… Я отправляюсь в полицию!

Он с громким скрежетом отодвинул стул и решительно встал из-за стола, но мне удалось поймать его за рукав.

— Адам, нам утром отплывать в Штаты. В центре куча туристов, камер нет. Поверь, в другой раз я бы сам пошел с тобой в отделение и разбирался, но тут без шансов, сам видишь.

— Сволочи! — настойчиво повторил Адам еще громче.

— Сволочи, — искренне согласился я.

— Ну пойдем хотя бы походим там, где мы были. Может, случайно обронил, а кто-то нашел, — в его голосе слышалась надежда, граничащая с отчаянием.

— Или вор предложит вернуть за выкуп, — кивнул я. Такой вариант развития событий представлялся более вероятным.

Ребята остались ужинать, а мы с Адамом побрели по сегодняшним «местам боевой славы», придав себе максимально ищущий и заинтересованный вид. Но вор не объявился. Мы обошли все улицы, которыми добирались до ресторана, или, по крайней мере, те, которые запомнили. Ничего. Объектив был безнадежно и бесповоротно поглощен преступными джунглями Барселоны. Я почувствовал вину, что практически заставил Адама засветить объектив перед торговцами. Может, там он и «ушел».

Вернувшись ни с чем, остаток вечера Адам провел больше с бутылкой вина, чем с нами. Да и вообще все как-то разделились