– Ничего.

– Сделай-ка мне тоже и принеси, пожалуйста, в кабинет.

– Не могу, – сказал он, вставая. – Я обещал мистеру Денкеру,что почитаю ему часок-другой.

– Опять «Робинзон Крузо»?

– Нет. – Он показал ей корешок толстой книги, купленной вбуке по дешевке. – «Том Джонс».

– Мать честная! Тодд, лапка, тебе ж на это года не хватит.Взял бы опять адаптированное издание.

– Ему хочется услышать всю книгу целиком. Так он сказал.

– A-a. – Секунду она точно бы оценивала сына взглядом, потомпривлекла к себе. Тодд смутился – мать редко выказывала свои чувства. – Тыангел! Почти все свободное время читаешь ему вслух. Нам с папой кажется… датакого просто не бывает!

Тодд скромно потупился.

– И ведь никому ни слова. Прячешь, можно сказать, своиталанты.

– Да ну, этим только проговорись… совсем, скажут,завернутый. А то и с дерьмом смешают.

– Фу, какие слова, – машинально выговорила она сыну. И вдругспросила: – Как ты думаешь, не пригласить ли нам мистера Денкера поужинать снами?

– Может быть, – туманно ответил Тодд. – Слушай, мне порарвать когти. – Поняла. Ужин в половине седьмого. Не забудь.

– Ладно.

– Папа у нас сегодня опять допоздна на работе, так что мыужинаем вдвоем, возражений нет?

– Я в восторге, лапка.

Она провожала его влюбленной улыбкой. Надеюсь, думала она, в«Томе Джонсе» нет ничего такого, о чем не следовало бы знать тринадцатилетнемуподростку. Вряд ли, если учесть, в каком обществе мы живем. За доллар идвадцать пять центов ты можешь купить «Пентхаус» в любой книжной лавке, акакому-нибудь расторопному мальцу и денег не надо – схватил журнал с полки,только его и видели. Так что вряд ли книга, написанная двести лет назад, можетдурно повлиять на Тодда… а старому человеку какое-никакое удовольствие. Ипотом, как любит говорить Ричард, для подростка весь мир – огромнаялаборатория. Пусть понемногу разбирается, что к чему. При здоровой семье илюбящих родителях, если он и узнает о теневых сторонах жизни, – это толькозакалит его.

А уж такому, как наш Тодд, ничего не страшно. Так думалаМоника, прослеживая взглядом удаляющийся велосипед. Хорошо мы воспиталимальчика, мысленно отметила она и стала делать себе сандвич. Хорошо, ничего нескажешь.

Октябрь 1974 Дюссандер похудел. Они сидели в кухне, междуними, на клеенке, – потрепанный том Филдинга. Тодд, не упускавший из виду ниодной мелочи, не пожалел денег, которые ему выдавали на карманные расходы, икупил «Комментарий Клиффа» с кратким изложением содержания романа – еслиродители вдруг проявят интерес к «Тому Джонсу», Тодд сумеет удовлетворить ихлюбопытство. Сейчас он приканчивал буше. Он купил два пирожных, себе иДюссандеру, но тот к своему пока не притронулся. Изредка тупо поглядывал нанего и знай отхлебывал виски.

– И как все это переправлялось в Патэн? – спросил Тодд.

– По железной дороге. На вагонах писали «Медикаменты».Содержимое укладывалось в длинные ящики наподобие гробов. В этом что-то было.Заключенные выгружали ящики и составляли их в лазарете. Потом наши людипереносили ящики в складское помещение. Они делали это ночью. Склад находилсянепосредственно за душевыми.

– И это всегда был «Циклон-Б»?

– Нет. Иногда присылали… экспериментальный газ. Высшеекомандование постоянно требовало повышать эффективность. Однажды нам прислалиновинку под кодовым названием «Пегас». Нервно-паралитического действия. Отнего, слава богу, вскоре отказались. Уж очень… – Заметив, как мальчик подалсявперед, как загорелись у него глаза, Дюссандер осекся, а затем с деланнымравнодушием махнул рукой с зажатым в ней пустым стаканчиком. – Он себя, вобщем, не оправдал.

Но Тодда не так-то просто было обвести вокруг пальца.

– Пожалуйста, поподробнее.

– Не могу. – Дюссандера даже передернуло. Сколько же он невспоминал о «Пегасе»? Десять? Двадцать? – Про это не буду! Я отказываюсь!

– Я сказал: поподробнее. – Тодд облизал с пальцев шоколад. –Иначе сами знаете, что будет.

ДА, подумал Дюссандер, ЗНАЮ. ЕЩЕ БЫ МНЕ НЕ ЗНАТЬ, МАЛЕНЬКИЙГАДЕНЫШ. – Серьезное мероприятие превратилось в канкан, – с трудом выдавил ониз себя.

– Канкан?

– Это были какие-то немыслимые па… Многие при этом хохотали…

– Мрак, – сказал Тодд и показал на буше Дюссандера. – Вы что,не будете?

Дюссандер не ответил. Взгляд его застилала дымкавоспоминаний. Сейчас он был далек и недоступен, как обратная сторона Луны. Всечувства смешались – отвращение и… и… неужели, ностальгия?

– Казалось, этому не будет конца. И тогда я приказал открытьогонь. Узнай об этом начальство, мне бы не поздоровилось. Фюрер тогда объявил,что каждый патрон – наше национальное достояние. Но этот хохот… я не мог, немог я больше…

– Еще бы, – согласился Тодд, приканчивая второе пирожное.«Остатки сладки», как любила повторять мама. – История что надо. Вообще вырассказываете что надо, мистер Дюссандер. Вас только расшевели.

Тодд поощрительно улыбнулся. И Дюссандер – да-да! – Дюссандер,сам того не желая, улыбнулся в ответ.

Ноябрь 1974 Дик Боуден, отец Тодда, человек прямой инедалекий, отдавал предпочтение консервативному стилю одежды. Дома он надевалочки без оправы, имевшие обыкновение съезжать ему на нос, что делало его похожимна директора школы. В настоящий момент сходство довершал табель с оценками запервую четверть, этим листком он грозно постукивал по столу.

– Одна четверка, четыре тройки и одна двойка. Двойка! Это жечерт знает что, Тодд, мама старается не подавать виду, но она совершенноподавлена.

Тодд стоял потупившись. Когда отец чертыхается, тут уже недо улыбок. – У тебя никогда не было таких отметок. Двойка по алгебре! Как этоприкажешь понимать?

– Сам не знаю, папа. – Тодд упорно разглядывал свои кеды.

– Мы с мамой считаем, что ты проводишь слишком много времениу мистера Денкера. А учеба побоку. Придется сократить ваши свидания… во всякомслучае, пока не подтянешься.

Тодд резко поднял голову, и на мгновение Боуден-старшийувидел в глазах сына холодную ярость. В следующую секунду взгляд уже былнормальный, открытый, ну разве что чуть-чуть несчастный. Не иначе – показалось.Чтобы Тодд разозлился на отца – такого не бывало. Они ведь друзья. Никакихсекретов друг от друга. Что Дик Боуден изредка изменяет жене со своейсекретаршей – это не в счет, не рассказывать же о таких вещах, в самом деле,подростку сыну… тем более что это ни в коей мере не отражается на семье. Да,его отношения с сыном были, можно сказать, образцовыми, еще бы не образцовыми,когда окружающий мир словно с катушек сорвался – старшеклассники балуютсягероином, а ровесники Тодда попадают в вендиспансер.