— Я не нашел его, — пожаловался я.

— Не волнуйся, — говорит папа, — кто-кто, а собаки нетеряются.

Только я не был в этом уверен.

— Ну, па, он же городской пес.

Я пересек дворик, и тут — чтоб мне провалиться, если я неуслышал его лай. Он доносился из-за сарая, как будто с опушки леса.

— Это он, папа! — закричал я и припустил к лесу.

Папа и дядя Сагамор разом вскочили с крыльца, и папа какцапнет меня за руку.

— Ну-ка, подожди, Билли, — говорит он. — Брось это дело.

— Почему? — спрашиваю я. — Это же Зиг Фрид, я узнал его лай.

— Ну да, — ответил дядя Сагамор. — Конечно, это он. Датолько я побольше твоего имел дело с собаками. Он облаивает скунса, это верняк.

— Так я и подумал, — говорит папа. Он все еще не отпускалмоей руки. — Как я услышал, так и решил, что это собака гонится за скунсом.

— Может быть, ну и что? — возразил я. — Не могу же япозволить какому-то скунсу навредить моей собаке!

— Пусть уж лучше Сагамор этим займется, — заявил папа. — Ужон это умеет. А ты оставайся здесь и подожди.

— Ну, папа…

— И говорить не о чем. Делай, как тебе сказано. Я не хочу,чтобы ты провонял скунсом, а то придется выдворить тебя жить в конюшню.

Дядя Сагамор быстрехонько направился в сторону сарая. А мы спапой остались сидеть на крыльце. Зиг Фрид все лаял, но тише, словно убегал вседальше в лес.

Несколько минут ровнехонько ничего не происходило. А потомлай Зига Фрида как-то изменился, он заскулил и совсем смолк.

Дядя Сагамор что-то прокричал нам. Папа поднялся и завопил вответ:

— Что? Что ты сказал?

— Позови собаку, — орал дядя Сагамор. — Позови его к себе идержи хорошенько.

— Сюда, Зиг Фрид! — позвал я. — Зиг Фрид! Зиг Фрид!

Не прошло и минуты, как он выскочил из темноты, прыгнул мнена руки и начал бешено лизать мне лицо.

— А он вовсе не охотился на скунса, па, — сообщил я. —Гляди, у него вполне обычный запах.

— Это тебе только так кажется, — ответил папа. — ПростоСагамор знает, с какого конца за это взяться. А теперь крепче держи своюсобаку. Не пускай его обратно.

Мы снова уселись на крыльцо, и я изо всех сил ухватил ЗигаФрида за ошейник. Он выглядел вполне довольным. Мне казалось, прошло ужас какмного времени, а дядя Сагамор все не возвращался.

— Как ты считаешь, у него какие-то неприятности со скунсом?— спросил я.

— Это у Сагамора-то неприятности с каким-то одним жалкимстарым скунсом? — хмыкнул папа. — Да ни в жисть. Он одной левой справится слюбым скунсом. Вот увидишь, он скоро вернется.

Мы еще посидели, и я снова разволновался из-за миссХаррингтон. Она-то сейчас, наверно, страсть как перепугана.

— Может, нам тоже пойти поискать ее? — спросил я папу.

Он покачал головой.

— Ну что мы можем сделать, — говорит. — И потом, мне вовсене хочется, чтобы ты опять пропал.

Тут как раз из-за угла дома вышел дядя Сагамор. Он уселся нанижнюю ступеньку и сунул в рот очередную порцию табака.

— Ей-богу, — сказал он, — все ровно так, как мы и думали.

— Ну, ты по лаю все, что хочешь, определишь, если знаешь этусобаку, — согласился папа. — Проблем не было?

— Хммммммм, — отозвался дядя Сагамор. — Не особенно. Скунсы,в общем-то, похожи на мулов и женщин. Ты не можешь командовать скунсом, но еслинайдешь время, чтобы привести ему разумные доводы, то он почти навернякасогласится с твоим мнением.

— Как ты думаешь, уже можно отпустить собаку? — спросилпапа.

— Вполне. Он уже не сможет его отыскать. Пусти его.

Я спустил Зига Фрида. Он удрал в темноту во двор, но далеконе убежал.

Дядя Сагамор выплюнул струю табачной жвачки. Видеть-то этомы не увидели, зато прекрасно услышали, как она шлепнулась о землю.

— Знаешь что, Сэм, — сказал он. — Я и впрямь чертовскибеспокоюсь за эту девушку.

— Ну, — согласился папа, — и я тоже, да только гоню от себямрачные мысли.

— Ох, — продолжил дядя Сагамор, — навроде как сейчас ейничего не угрожает. В здешних местах вполне безопасно. Да только она чертовскинапугана, а эти шерифовы мужланы способны только напугать ее еще больше,особливо раз она в таком легком наряде. Сэм, как тебе кажется, сможет шерифсправиться с этим делом как следует? Да еще всего с двадцатью помощниками?

— И я вот тоже все думаю, — сказал папа. — Похоже, что шерифне совсем владеет ситуацией. На его месте…

— На его месте, — перебил его дядя Сагамор, — я пообещал бывознаграждение.

— Ну конечно же, — подхватил папа. — И разгласил бы об этомпо всей округе.

— Еще бы. Я развесил бы несколько афишек, а может, дажепозвонил бы в газету. Дал бы своего рода описание, как она выглядела и как былаодета, когда ее видели в последний раз, чтобы люди знали, кого искать. Ясчитаю, мы бы могли составить хорошее описаньице девушки, правда же?

— Запросто. Конечно, можем. Мы же видели ее достаточночасто.

— Ну вот что я хочу сказать, — сказал дядя Сагамор. — Всябеда в том, что мне не нравится, как шериф взялся за это дело. Эта девушка —наша хорошая приятельница, а Билли так и вовсе готов прозакладывать ради неевсе сокровища мира. А шериф всего-то и делает, что болтается по округе сосборищем старых развалин, которые не в состоянии разыскать и дохлую мышь вмолочной бутылке, в то время как бедняжка даже не может понять, на каком онасвете. Нескладно как-то получается.

— Ну и как ты предлагаешь нам взяться за это дело? — спросилпапа.

— Помяните мои слова, — ответил дядя Сагамор. — Сами знаете,я последний человек на свете, кому хотелось бы сталкиваться со служителямизакона, но мне кажется, что это просто наш долг дать людям знать, что здесьпроисходит, чтобы получить подмогу в ее поисках. Люди так и ломанутся сюда,если узнают о пропаже, а особенно когда услышат о вознаграждении.

— Хмммммммммм, — сказал папа, — может быть, две сотни?

— Лучше пять сотен, — предложил дядя Сагамор.

— Да, сказать-то легко, — говорю я им, — мы получим уймупомощи, а кто заплатит?