бросила меня. И все пытался доказать себе, что я мужик, что хорош, что каждая меня хочет. Бабы вешались мне на шею, не замечая кольца на безымянном пальце, а я все думал: чего же Глашке не хватило? Почему сбежала и не попрощалась?

— Сема…

— А потом она, — старик кивнул на Аглаю, — колдовать стала. Сделала что-то со мной, что все бабы, к которым я подходил, стали болеть да чахнуть. Наказала меня. Стоило мне посмотреть на другую, как перед глазами черти плясать начинали. Стал я ей верным мужем. Да только в сердце дыра была. Так и не зажила, не затянулась после твоего ухода.

— После моей смерти.

Аглая смотрела, как ее муж обнимается с молодой девицей, и тоже видела в Ленке свою умершую сестру. Ведьма молчала, только с каждым словом Семена становилась все чернее, будто можно было стать еще черней черноты, которую она излучала.

Участковый стоял поодаль, за кустами, и наблюдал за происходящим. Он не вмешивался, но и не прятался. Со стороны леса скрывался за деревьями Володя. Он тоже молчал, но был готов, если понадобится, в любую секунду выбежать к колодцу и защитить своего хрупкого медиума, свою Ленку.

— Спасибо, что не забыл, — прошептала Глаша губами Лены и посмотрела Семену в глаза.

— Спасибо за эту встречу, — прошептал старик.

И тут снова произошло что-то необъяснимое: Аглая в мгновение ока оказалась между Семеном и Ленкой в тот момент, когда их уста вот-вот должны были соединиться в поцелуе влюбленных, вставила между ними старое ручное зеркало.

Ленка почувствовала холодное прикосновение стекла и тут же снова ощутила свое тело. Инстинктивно она отпрянула от Семена и Аглаи и в последнюю секунду успела заметить, как дух Глафиры засосало в зеркало.

Следующей ночью Николай Степанович решительным шагом шел по ночной деревне в сторону дома Строгановых, где все еще гостила чета Собакиных. За ним еле поспевали Ленка и Володя.

— Николай Степанович!

— Кадушкин, стой! Ну какого лешего ночью? Опять нарываешься?

Но участкового было не остановить.

После всего, что он увидел и услышал вчера у колодца, ему не давала спать и жить одна-единственная мысль: как земля носит эту ведьму? И к закату он твердо решил, что выгонит Собакиных из Клюквина. Погостили — и хватит. Пусть уезжают!

Там, у колодца, после того как дух Глаши исчез в зеркале, все они стали свидетелями еще одной неприятной сцены. Старик Собакин упал на колени перед женой и просил прощения — за то, что вынудил ее стать убийцей, за то, что все годы их брака вел беспутную жизнь. Он умолял жену отпустить дух мертвой сестры, чтобы она могла упокоиться с миром, уйти на тот свет. Но старая ведьма была непреклонна. Она молча спрятала зеркало в карман юбки и угрюмо зашагала к дому.

Она никого не боялась — ни двух представителей власти, которые стояли рядом, ни своего мужа, ни тем более Ленки.

Семен обреченно ушел следом за женой. Николай Степанович подошел к Ленке, обнял ее и спросил:

— Я так понимаю, сын мой теперь свободен? Здесь он еще?

Ленка молча покачала головой. Она не чувствовала присутствия Сергея и не видела его. И почти на сто процентов была уверена, что парень покинул мир живых еще в тот вечер, когда участковый приходил к колодцу каяться.

— Вот и славно, — сказал Николай Степанович и тоже пошел прочь от этого жуткого места.

Ленку начало трясти от усталости и пережитых эмоций, но тут из леса вышел Володя, подхватил ее на руки, словно пушинку, и отнес домой к матери. Они ни о чем не говорили. Да и о чем тут было говорить?

Сейчас участковый шел к Собакиным и думал только об одном — как выставит им ультиматум. Он уже начал жалеть, что предупредил о своем походе Ленку и Володю. А впрочем… Николай Степанович остановился.

— Да прекратите вы панику! Как дети, ей-богу!

— Дядь Коль, — по-свойски обратилась к нему Ленка, — не ходи ты к ней. Ей человеку жизнь сломать — раз плюнуть. Она ведьма, понимаешь? Ты же видел, самая настоящая… Не ходи. Жену пожалей. Не на земле, так на небе воздастся Аглае Собакиной за все ее «подвиги».

— Я не хочу, чтобы эта стерлядь по моей земле ходила. Пусть уезжает.

— Ну завтра скажешь ей. Или Семену. Чего ночью-то переться туда? — поддержал Ленку Володя.

— Нет, я сейчас должен сказать. Понимаешь? Сейчас! Ни ми­ну­ты не могу жить, зная, что она где-то рядом одним воздухом со мной дышит. А вы не ходите. А то и вам от нее прилетит. По домам давайте. Сгиньте!

Но ни Ленка, ни Володя, конечно, участкового не бросили.

Этой ночью небо затянуло облаками. На Осиновой улице фонари не горели. Тишина и чернота царили на окраине деревни. Однако, подойдя к ведьминому дому, они увидели странные отсветы с огорода.

— Колдует, что ли? — спросил Николай Степанович Ленку, как будто она могла видеть сквозь стены.

— Давай тихонько сзади обойдем, — позвал Володя участкового.

Обойдя участок со стороны леса, все трое спрятались за невысоким забором и под прикрытием орешника заглянули к Строгановым.

Посреди участка в свете переплетенных церковных свечей стояла на коленях Аглая. Перед ней что-то лежало на земле — издалека было не разобрать что. Но этому предмету бабка кланялась и как будто молилась. Прислушавшись, Николай, Володя и Ленка разобрали слова, совсем не похожие ни на молитву, ни на заклинание: «Ладушки, ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку…» — шептала ведьма.

Потом подняла с земли стопку самогона, выпила одним махом и положила на загадочный предмет внизу свою большую морщинистую руку. Что было дальше, мужчины не поняли. А вот Ленка увидела, как прямо из земли вырос перед Аглаей призрак другой старухи.

История 10.  Свет и тень

Ленка была права: слухи разлетались по деревне со скоростью ветра. После того как Володя сходил с ней на танцы, хотя они даже не вошли в зал, где играла музыка, редкий сосед не спрашивал у городского следователя, когда свадьба. Бабушки грозили пальцем и наказывали: «Ленку нашу не обижай, а то знаем мы вас, мужиков». Детвора вслед кричала: «Тили-тили тесто, жених и невеста!»

Такого ажиотажа Володя, конечно, не ожидал. Он с удивлением осознал, что Лену в Клюквине знают буквально все. А еще закралась в голову приятная мысль: если она понимала, что их