Назавтра прямо с утра меня вызвали к проректору по воспитательной работе, в чьем кабинете собрались представители попечительского совета, и задали один-единственный вопрос:

– Адептка Вилар, до нас дошли слухи о романе магистра Блэка со студенткой. Что вам об этом известно?

Я долго не решалась выходить из подсобки, но в итоге не выдержала и сунула нос на палубу. Ребята еще не вернулись, Джинс куда-то пропал. Экипаж разбрелся по делам: большую часть отпустили в увольнение. На палубе обнаружился только Дориан. Он сидел спиной ко мне, смотрел на море, и от его фигуры веяло унынием.

Я нерешительно подкралась поближе.

– Никогда так больше не делай, – сказал он. – Если не хочешь лишиться хвоста, не подкрадывайся к некроманту сзади.

– Ты что, везде ожидаешь нападения?

– Да.

– И как часто нападают на преподавателей магических академий?

– Да каждую сессию.

Он кивнул на место рядом с собой:

– Садись.

Обойдя Блэка, я увидела небольшой складной столик, на котором расположилась нехитрая закуска: аппетитные, но жирные кругляши сырокопченой колбаски, тонкие ломтики сыра, нарезанный лимон и орешки. А еще стояла бутылка винтажного чартарского коньяка, пустая на треть.

– Рюмка одна, поэтому пей вот с этой стороны, я тут не облизывал. – Дориан наполнил рюмку и пододвинул ко мне.

– Я не буду, спасибо.

– Да пей уже. У тебя как будто не выпускной!

Я зажмурилась, проглотила содержимое рюмки и закашлялась, а Дориан проворно сунул мне в зубы дольку лимона. Второй раз закашлялась уже от кислоты, но приятное тепло и накатившая слабость смирили с мерзким вкусом алкоголя.

– Почему ты не дал мне объясниться перед магианой? Я бы не сдала зоопарк, я бы придумала какую-нибудь ерунду. Что это была игра в «фанты» или что я подвернула ногу, а ты…

– Ага, вместо ноги лечил гланды. Не так понял, я же препод, а не ученый.

– Не издевайся. Я бы взяла вину на себя. Что я тебя поцеловала. А так тебя уволили, и ты запиваешь горе коньяком, пока все развлекаются.

Дориан хмыкнул:

– Запиваю горе?

Следующая стопка досталась ему.

– Вилар, я праздную!

– Празднуешь? Серьезно? Ты что, рад, что тебя уволили?

– А мне нужно плакать, по-твоему? Похоже, что я обожаю преподавание? И вас?

– Но где ты будешь работать?

– Я из богатой семьи. Куплю винодельню и буду варить какую-нибудь бурду. А потом напишу мемуары, как на границе нам едва не навтыкали за хурмоплюха в коматозе.

– За громодрыха.

– Хурмоплюх ему идет больше.

Мы, кажется, подумали об одном и том же: надо навестить зверинец. Но сил вставать и спускаться туда не было, я разомлела с одной рюмки. Во многом роль сыграло то, что Дориан не выглядел человеком, потерявшим дело всей жизни. Хотя я не очень понимала, почему, если ему плевать на преподавание, после истории с Лорен он остался в академии. Тогда об их романе судачили все кому не лень.

– Ты нашел то, что искал в салоне мадам Алесандро? – решила я сменить тему.

– Возможно.

Дориан снова наполнил рюмку – она предназначалась мне. Сначала я собиралась отказаться, а потом подумала: почему нет? Я так устала и так хочу расслабиться, что некоторое количество отличного чартарского коньяка с закуской, да еще и в отсутствие однокурсников, не повредит.

– На, закуси.

Я не сразу увидела, что там предлагает Блэк, – морщилась от крепости напитка. Но когда рассмотрела, не смогла сдержаться и подпрыгнула: амброзия! На кончике указательного пальца Дориан держал несколько небольших золотистых кусочков амброзии.

Русалка во мне успела прежде, чем я подумала, – наклонилась и слизнула лакомство, от удовольствия поджав даже пальцы ног. Дориан рассмеялся, его бархатистый голос прокатился по пустой палубе и вогнал меня в краску.

Стало стыдно за слабость. Даже Тина ведет себя культурнее, а она не русалка – собака!

– Что вы находите в этой амброзии?

Он достал из небольшой жестяной коробочки еще немного и попробовал языком.

– Людям не понять. Это очень вкусно.

От амброзии голова кружилась сильнее, чем от коньяка. Или в этом была виновна близость Дориана. Я облизывала сладкие от лакомства губы, косилась в сторону Блэка и думала о том, почему он ненавидел меня за сломанную карьеру раньше, а теперь совсем не злился, хотя казалось, то немногое, что устояло после нашего первого курса, только что рухнуло.

– Дориан… я хотела сказать. Мне очень жаль, что Лорен погибла. И жаль, что я рассказала о вашем романе. Я поступила плохо.

Он долго молчал, но я и не ждала ответа. Хотелось солгать, что в кабинете проректора мной двигал лишь страх, но нет – я рассказала о Дориане и Лорен в том числе потому, что злилась. Ужасно ревновала, вела себя как капризный ребенок. Думала, что буду похожа на Лорен, стану такой же уверенной в себе, беспринципной стервочкой.

– Давно хотел тебе сказать.

Дориан сунул палец в коробочку с амброзией, а затем протянул руку и мазнул мне по губам.

– У меня не было романа с Лорен.

Наклонился, коснулся языком моих губ, слизывая амброзию. Показалось, что у меня сразу десяток сердец, и с каждым случился приступ. Слабо соображая, – пряная смесь амброзии и поцелуя отключила разум, оставив только страхи и инстинкты, – я потянулась навстречу горячим губам.

– Пошли напьемся и заслужим обвинения, – тихо сказал Дориан.

Где-то вдали раздались громкие голоса.

– Что такое, мажорчик? Боишься, наругает мамочка?

– Заткнись, Джер, если ты кому-нибудь расскажешь…

– То что? Что ты мне сделаешь? Пригласишь на свидание? Теперь понятно, чего ты носишься со своей шпагой. Непонятно только, ты ее подбирал по толщине или компенсировал длину?

Голоса становились громче. Смесь амброзии, коньяка и растерянности от предложения Дориана сыграли со мной злую шутку: я сделала то, что делала обычно, когда пугалась. Сбежала.

Пока Блэк отвлекся на переругивающихся Джера с Николасом, не давая себе шанса остыть, я перемахнула через борт и уже спустя минуту была так далеко, насколько позволяла возросшая из-за магического лакомства сила.

– Дорогие выпускники! – Джинс просиял и нарочито театрально хлопнул в ладоши.

Мы дружно зевнули.

– Четвертый день нашего праздника получится насыщенным и уникальным! Уверен, вам понравится!

– А он не сдается, – хмуро буркнул Джер.