получить университетский диплом. Возможно, что Герценштейн прошла этот путь первой, но явно не последней.

Более простой путь, по которому, видимо, пошли многие девушки-еврейки, состоял в том, чтобы самой заняться преподаванием. Ц. Шикман сдала экзамен на преподавательницу еврейской школы, окончив перед тем женское еврейское училище Переля в Вильне. В 1869 году она преподавала русский язык и чистописание в еврейской средней школе Вильны[216]. Дочь Переля Флора, окончившая его училище, впоследствии преподавала там французский и русский языки. Окончив училище, она поступила в элитное русское среднее учебное заведение в том же городе[217]. Одна из выпускниц частного женского еврейского училища Фунта в Минске 1861 года осталась там преподавать рукоделие[218]. Дочь Фунта Мария после окончания отцовского училища поступила в минскую женскую гимназию. В 1879 году она сменила отца на посту содержателя [Памятная книжка 1879: 207].

Итак, у нас есть свидетельства о том, что ограниченное число учениц частных еврейских женских училищ воспользовались полученными знаниями для продолжения своего образования и более значительное число – для построения собственной карьеры в преподавании. Однако как бы занимательно ни было прослеживать связи между отдельными училищами и знаменитыми и влиятельными людьми, это только часть картины. Из тысяч девочек, обучавшихся в частных еврейских училищах, большинство не прославилось ни в политике, ни в науке. Тем не менее все они так или иначе делились полученными знаниями с родителями, братьями и сестрами, а впоследствии – с мужьями и детьми.

В последние десятилетия исследования в области антропологии позволили выявить значимое воздействие образования на человеческое общество, которое, однако, трудно оценить количественно. Школы являются институтами аккультурации. Применительно к слоям населения, удаленным от доминантной культуры в силу географических или этнических факторов, образование способствует взаимопроникновению культур. Говоря конкретнее, у детей появляется возможность пересекать границу между домом и официальным государственным языком и культурой [Arnold, de Dios Yapita 2006: 10,99 et pass.]. Аналогичным образом грамотность сама по себе служит значимым шагом в сторону более активного участия в жизни общества[219].

С другой стороны, ученые подчеркивают важность рассмотрения разных видов грамотности. Как указывает в своем подробном обзоре литературы на эту тему Т. Эль-Op, мыслители эпохи Просвещения считали, что чтение книг автоматически приведет всех людей к одинаковому мировоззрению. На деле воздействие грамотности невозможно ни контролировать, ни предвосхищать [Е1-Ог 2002: 272–274]. Это особенно верно в отношении групп, только выходящих на арену формального светского образования, таких как женщины и евреи – и женщины-еврейки в особенности. Д. Винсент подчеркивает эту новую гетерогенность, называя новых читателей из низших социальных слоев «пожизненными нарушителями границ» [Vincent 2000: 144].

В своей работе об истории женского образования Ф. Сток отмечает, что из того, как общество занимается образованием своих членов-женщин, о нем можно узнать очень многое: «Что касается женщин, необходимо определить, какой тип женщины постулируется как идеальный в каждый конкретный период, – только тогда можно понять, какое ей доступно образование» [Stock 1978: 12]. При этом обратное неверно. Образование, которое получают женщины и девочки, то, как они распоряжаются полученными знаниями, далеко не обязательно отражает цели, поставленные той или иной властью. На деле дистанция между правилами, прописанными правительством, повседневными практиками в учебных классах и знаниями и уровнем социализации учеников может быть колоссальной.

По сути, доступ к образованию дал этим молодым женщинам более широкий диапазон возможностей. Притом что мы не в состоянии заглянуть в будущую жизнь тысяч учениц частных женских еврейских училищ, совершенно очевидно, что эти молодые женщины так или иначе привнесли плоды просвещения в свои семьи, общины и в российское общество в целом. Лучшее владение русским открыло им доступ к более активному участию в русской культурной жизни и одновременно к изменению еврейского общества. Это, в свою очередь, вызывало определенную тревогу среди других русских евреев.

Глава 7

Кто найдет добродетельную жену?

Еврейское женское образование в публичном дискурсе

Жена, воспитанная, так сказать, в адском страхе, видит в каждом более или менее свободном поступке мужа – великое преступление, за которым неминуемо последует страшное наказание. <…> Отец, всеми силами своими старающийся дать детям своим кое-какое приличное воспитание, должен часто уступать слезам и просьбам фанатической жены и ее родни, и в угоду их старосветским понятиям должен жертвовать счастьем детей своих.

Д. Лазарев

Все больше евреев-мужчин получали европейское образование и становились просвещенными людьми, и на их фоне отсутствие доступа к тем же возможностям для женщин ощущалось все острее. Выше приведены проникновенные слова Лазарева, который рисует картину еврейской семьи, погруженной в хаос[220]. Женщина-еврейка, получившая лишь самые начатки практического религиозного образования, совершенно не способна понять даже те скромные модернизирующие изменения, которые вводит в обиход ее муж. В качестве реакции она замыкается в пределах религии и семейного круга, тем самым нанося урон детям и браку.

Лазарев был не единственным евреем, активно критиковавшим традиционную систему образования в плане ее воздействия на институт брака. В своей статье для «Русского еврея» за 1880 год М. Г. Гершфельд отмечает, что женщина куда сильнее мужчины «является хранительницей целой серии нелепых предрассудков и предубеждений»[221]. Он даже считает именно этот дисбаланс причиной высокого уровня разводов среди евреев.

Впрочем, хотя авторы, писавшие для прогрессивных еврейских периодических изданий последних десятилетий XIX века, и осуждали этот устаревший статус-кво, они же отмечали определенные перемены, происходившие в еврейских общинах, и высказывали надежду насчет возможных грядущих улучшений. В этой главе будет рассмотрено восприятие новых частных еврейских женских училищ в среде либеральной еврейской интеллигенции, а также в среде все сильнее возвышавших свой голос приверженцев традиции.

Репортажи об училищах

Пока журналисты спорили по поводу природы зол того образования, которое поколение за поколением получают еврейки, и решали, как лучше всего залечить проистекающие из этого раны общества, предприимчивые педагоги, проживавшие в самых разных частях черты оседлости, активно меняли статус-кво, открывая частные училища для девочек-евреек. Таких училищ становилось все больше, и еврейская пресса просто не могла их не замечать. Более того, на местном уровне пресса прославляла новые учебные заведения.

Во многих иврито- и русскоязычных еврейских периодических изданиях того времени имелась общая рубрика: новости со всего еврейского мира. В определенных случаях речь шла о новостях, которые присылали корреспонденты, постоянно проживавшие в Петербурге, Берлине, Париже или в других городах, где существовали значимые еврейские общины. Другие издания просто публиковали письма от частных лиц с новостями из ближних и дальних мест. Корреспонденции