– Рэнтара Венье, – магесса грациозно кивнула в знак приветствия.

– Ну… – Атэ прокашлялся. – Я же обещал, что уговорю её. Уши его при этом слегка покраснели.

– То есть… Вы хотите сотрудничать?

Рэна еще раз кивнула в знак подтверждения.

– Тогда… прошу, – магистр указал гостям на два кресла, стоявшие напротив массивного дубового письменного стола, и сам уселся в третье.

Рэна села, Атэ же предпочёл остаться стоять, опершись о спинку её кресла.

– Вы в курсе моих идей? – спросил магистр, с сомнением посмотрев на Атэ.

– Я их с удовольствием послушаю.

Магистр постепенно, заходя издалека и минуя острые углы, стал подробно рассказывать о необходимости возродить светлую магию. Рэна смотрела на него, мило улыбаясь. Когда заготовленная речь подошла к концу, магистр вздохнул, пригубил вина, освежая горло, и спросил:

– Ну? Так вы согласны нам помочь?

– Я хочу уточнить условия сделки, – Рэна продолжала вежливо улыбаться.

Артарий кивнул.

– Вам нужен тот, кто сможет дать вам магию и обучать использовать ее ваших людей…

Снова кивок.

– Это я поняла. А что вы можете дать нам?

Магистр поднял брови. Вопрос застал его врасплох. Он перевёл взгляд с Рэнтары на Атаниэля и обратно.

– А что вы хотите?

– Всё просто. Я хочу полного восстановления в правах для себя лично. Хочу вернуть себе владения Венье на острове Грозы. И, конечно, ваши люди больше не должны врываться в мой дом – или в дом Атаниэля Кроу.

Магистр с облегчением вздохнул.

– Это не трудно, – сказал он. – Я прикажу узнать, кто распоряжается теми землями. Сейчас реституция – процесс отработанный, и возврат имущества проходит легко.

– Тогда по рукам? – Рэна протянула ладонь, и Артарий сжал изящные пальцы магессы.

На секунду обе руки полыхнули, но свет тут же исчез. Артарий высвободил кисть из захвата Рэны, внимательно осмотрел ее и зябко повёл плечами.

– Какое старое, – произнёс он недовольно.

– Что? – Атэ вскинул брови, еще ничего не понимая.

– Не капризничай, освежишь, – ответила Рэна и покосилась на ведьмака.

Атэ в недоумении переводил взгляд с магистра на чародейку. Артарий, в свою очередь, с жадностью смотрел на Атэ. Тот осторожно отодвинулся, начиная догадываться.

– Что ты натворила, отступница? – Атэ ухватил магессу за воротник мантии, встряхнув, как котенка.

– Обезопасила нас с тобой и благоустроила Айю.

– Благоустроила?!

Атэ хватал ртом воздух, не находя нужных слов. Рэна улыбалась немного заискивающе. Артарий подошел ближе и провел рукой по ягодицам Атэ, заставив его подскочить на месте и выпустить магессу.

– А мне точно нельзя этого? – спросил магистр и облизнулся.

– Нет, – Рэна оправила смятый воротник и обняла ведьмака, – этот – только мой.

– Я хочу кое-что тебе подарить.

Говоря это, Атэ улыбнулся, свёл руки, и в ладонях его появилась маленькая коробочка, обшитая тёмно-зелёным бархатом. Прошёл ровно год с тех пор, как он впервые увидел Рэну. За это время он многое потерял, но сохранил главное. Себя. И свою любовь, которая теперь смотрела на него вопросительно, ожидая продолжения.

Бровь Рэйнтары саркастически изогнулась, когда она увидела то, что протягивал ей на раскрытых ладонях Атэ.

– Вот как? Драгоценности? Надеюсь, не обручальное кольцо? Атэ обиделся. По глупому остро, почти до слез. Отвернулся, сдерживая ненужные эмоции. И вдруг почувствовал на своем плече теплую руку Рэны.

– Прости. Я правда не хотела ерничать. Просто… я немного волнуюсь. Я, знаешь ли, тоже подготовила тебе сюрприз.

Сопнув носом, чтобы все-таки сдержать себя и не показать, насколько сильно Рэне удалось его задеть, Атэ развернулся.

– Какой?

– Ты первый, – Рэна улыбнулась и погладила Атэ пальцами по щеке, явно смущаясь.

Атэ вновь протянул коробочку, Рэна приняла ее и осторожно раскрыла. А потом улыбнулась – широко и по-детски. На шёлковой подушечке лежала длинная серёжка, украшенная каплевидным рубином.

– Мне нравится, – сказала она и посмотрела на Атаниэля, – только я надену её чуть позже, хорошо? – улыбка её стала какой-то хитрой. – Теперь моя очередь радовать тебя. То есть, я надеюсь, что ты обрадуешься…

Она спрятала коробочку в карман и, взяв Атэ за руку, не отворачиваясь, потянула за собой, в густой шпалерник. Атэ повиновался. Колючие ветки слегка оцарапали его лицо, и через секунду они оказались на небольшой прогалине, со всех сторон окружённой стриженым кустарником. Тут и там она была усыпана цветами. Приминая их, часть поляны покрывал мохеровый плед. Рядом стояла корзина с фруктами, закупоренный кувшин с вином и две деревянные кружки.

– Пикник? – Атэ улыбнулся.

– Не совсем, – Рэна отпустила его руку и отступила на шаг назад.

Атэ сглотнул, когда магесса стала медленно, крючок за крючком расстёгивать бархатную мантию. Наконец, тяжёлая ткань упала на траву. Под мантией не обнаружилось ничего, кроме ослепительно красивого, стройного и гибкого тела. Не желая больше полагаться лишь на магию, Рэна последнее время стала упражняться с мечом, так что под матовой кожей кое-где уже проглядывали упругие бугорки мышц. Шрамы исчезли давным-давно, подчиняясь воле чародейки. А вот грация, которая привлекла Атэ еще в первые дни, осталась прежней. Она двигалась, будто журавль – осторожно и резко одновременно.

Рэна отступила на шаг назад и плавно опустилась спиной на расстеленное покрывало. Теперь она лежала, согнув одну ногу и повернув голову набок, чтобы лучше видеть любимого.

– Возьми меня, – сказала Рэна тихо, едва заметно краснея. Атэ снова сглотнул. Он опустился на колени, взяв в руки полусогнутую ногу чародейки, и, притянув к себе, поцеловал изящную щиколотку.

– Ты уверена? – спросил Атэ, и Рэна кивнула – впрочем, в последнем движении сквозило напряжение, да и вся она была натянута, как струна.

– Мы ведь должны когда-то это сделать, верно? – спросила она, будто подначивая саму себя.

Атэ кивнул.

* * *

Атэ пришёл в себя первым. Рэна после занятий любовью стала еще задумчивее обычного. Она лежала и смотрела на небо, иногда поднимая руку, чтобы очертить в воздухе контуры облаков. Ведьмак достал кружки и, разлив вино, протянул одну магессе. Та с жадностью осушила ее, но лишь для того, чтобы снова упасть на спину и продолжить смотреть вверх.

– Это был первый раз, – сказала она. – Ты позволишь мне думать так?