– Естественно. У нее не было амбиций.Собственно, что она умела? – с презрением задал риторический вопросКраминов. – Хорошо готовила, вязала, шила, убирала, стирала, но умственноне росла. Понимаешь?

– Пока что ясно одно: Светланапожертвовала собой ради счастья и удобства окружающих.

– Мы ее обожали! – слишком горячовоскликнул Павел. – А когда с ней стряслась беда, постарались сделать вид,будто ничего особенного не происходит. Ей прощали все.

– Что же дурного делала Света?

– Несколько лет назад она стала нервной,если не сказать истеричной, могла зарыдать по любому, самому незначительномуповоду, – вздохнул Павел.

– Например?

– Испекла пирожные, а я естьотказался, – усмехнулся Краминов. – Или другой пример: связала Нютеплатье, а той оно не по вкусу пришлось. В общем, чепуха, но Света принималасьплакать. Дальше – больше. Приеду с работы усталый, выйду из машины, жена туткак тут: «Милый, посмотри, какие у меня лилии расцвели!» Вместо того чтобы тихолечь на диван, мне приходилось тащиться в сад и восхищаться цветами. А ярастения не люблю, зеленеют, и ладно. Ну никаких сил нет на восторги! И воткак-то раз, помнится, день тяжелый выдался, я еле живой до дома добрался,полтора часа по пробкам пилил, а тут Светлана с очередным заявлением: «Дорогой,давай покажу, как клумбу обустроила!» А у меня контракт сорвался, заместительзапил, из налоговой хрен припер, жадная сволочь, все ему мало, сколько ни дай.Стою, дышу, о тишине мечтаю. Ан нет, любимая супруга стрекочет: «Клумба,клумба…» Ну я и сорвался, заорал: «Какого черта примоталась? Делать нечего?Пойди кастрюли почисть!»

– Красиво, – кивнула я. – АСвета?

– Зарыдала и ушла.

– Понятное дело!

– Утром я проснулся, решил извиниться,пошел жену искать, нашел ее в саду и говорю: «Ну, Светик, показывай клумбу». Аона странно так усмехнулась и спрашивает: «Хочешь полюбоваться? Пошли».Приводит меня на лужайку и тычет пальцем в черную яму. «Вот, смотри». Я отудивления даже присел. «А где цветы?» И тут жена как завизжит: «Порубилалопатой и сожгла! Тебе не надо, а мне зачем…» Такая агрессия из нее поперла!Прямо с ног сшибала. Орала: жизнь-то она зря прожила, и никому не нужна, и вдоме с ней не считаются, домработница ее указаний не выполняет, дети хамят, ягрубиян и сволочь… В общем, загубили мы ей жизнь.

Павел примолк, потом уже другим тономпродолжил:

– Я ее в охапку и к врачу, решил –заболела. Света никогда не истерила, всегда спокойная была, а тут простозлобная фурия… Саблезубый тигр!

– И что нашел врач?

Краминов скривился.

– Ерунду. Климакс. Прочитал мне лекцию,мол, гормональные изменения влияют на характер, причем не в лучшую сторону.Говорил: ваша жена переживает трудный период, ее истерики на самом деле крик опомощи. Необходимо ее поддержать, и лучшее оружие – нежность и ласка.

Краминов сломал так и не закуренную сигарету.

– Сначала я на дурака в белом халатеобозлился, потом понял: идиот кое в чем прав. Олег и Нюта с матерью несчитаются, она у них на роли «принеси – подай – пошла вон». Римма, горничная,может хозяйке замечание сделать. Домработница в доме столько лет, что и невспомнить, когда пришла. Ее наняли еще мои родители, девочкой к себе взяли,после их смерти она к нам перешла. Предки всегда жили очень обеспеченно, отециз цеховиков. Знаешь, кто это?

– Подпольный бизнесмен советской поры,владелец незаконного завода, – кивнула я. – Чем занимался папенька?Пошивом плащей болонья?

– Нет, – улыбнулся Краминов, –постельным бельем. Лев Яковлевич был гениальный человек! Он договорился смонашками чуть ли не по всему СССР, и божьи невесты строчили простыни,пододеяльники, наволочки, от самых простых до шикарных, с кружевом имонограммами. А Света родом из нищеты, о чем ей моя мать, Маргарита Михайловна,не забывала напомнить. Я в свое время посмотрел, как к жене мои родичиотносятся, и уехал из шикарной квартиры, где провел детство. Снял комнату,решил самостоятельно подниматься. С родителями потом помирился, но со Светоймама на равных общаться не хотела, и Римма переняла от нее отношение к молодойхозяйке как к плебейке. Отсюда и проблемы.

– Не следовало брать в дом домработницу,которая не уважает членов семьи.

– Римма одинока, куда ей идти? Своихдетей нет, она меня сыном считает.

– На мой взгляд, лучше было пожалетьжену.

Краминов вскочил.

– Нечего меня учить!

– Просто я высказала свое мнение.

– Его никто не спрашивает.

– Правда? Значит, я неверно поняла своюзадачу, – спокойно ответила я. – Решила, что меня сюда позвали какраз чтобы выслушать мое мнение о гибели Светланы и ситуации с БеатрисойМальчик. Ваши отношения с женой изменились после визита к врачу?

Павел опустился в кресло.

– Я старался. Предложил ей: «Давайорганизуем небольшую частную гимназию, ты станешь директором».

– А она?

– Сказала: «Не хочу, мне это неинтересно».Попытался заехать с другой стороны. Сейчас все пишут книги, и я посоветовалСвете: «Накропай роман, я его издам, будешь писательницей. Дело нехитрое –стучи по клавишам ноутбука, вот и все дела». Снова не попал. Ну чем еще бабыувлекаются? Благотворительность! Надумал создать фонд для сирот, собрался женусделать его директором, но Света так на меня глянула, что я сразу отбросил этуидею. Я поговорил с домашними, приказал обращаться с мамой уважительно, Риммуприпугнул увольнением. И что?

– Не послушались?

Павел хохотнул.

– У меня не забалуешь! Кредитки сразуприхлопну. Наоборот, начали приседать и кланяться, но… Как бы это объяснить?Внешне все вроде стало замечательно, а на поверку – сплошное издевательство.Ну, например. Света просит Римму порезать яблоки для пирога. Домработницанакромсала антоновку и сообщает: «Готово». Жена возмущается: «Почему кожуру несняла?» «Вы не велели, – нежно тянет Римма. – А Павел Львовичприказал слушать хозяйку и точно исполнять все ее указания. Вы сказали: порежь.Про чистку ни словечка».

– Ясно, – кивнула я. – Светаслишком долго занимала последнее место в доме, а по приказу авторитет невернешь.

– Потом она утихла, сидела целыми днями вбеседке. Несколько лет так провела, – грустно продолжал Краминов. – Ивот радость: в последние месяцы увлеклась фигурками, перестала затворничать,начала активно ездить в город, искала экспонаты.