– Я совсем не подхожу вам, Сера, и не могу взять на себя ответственность за ваше эмоциональное благополучие.

Внутри у нее все застыло. Неужели он считает ее ненормальной? Настолько, что даже не хочет находиться рядом? Неужели все дело в том, что ему тяжело с ней возиться?

– Ладно.

– Сера.

– Нет! – Она обхватила себя руками, пытаясь согреть замерзшие плечи. Господи, она приставала к нему. При свидетелях. – Уезжайте. Я все поняла. Мне жаль, что я пыталась заставить вас остаться. Это моя ошибка.

Брэд накинул куртку ей на плечи, чтобы согреть. И привести в более пристойный вид, пусть и с запозданием.

– Сера, никто меня не заставлял.

Нет. Не стоит выслушивать мужчину, который оттолкнул, а теперь читает лекцию о том, как пережить отказ. Надо смириться, уйти, пока не расплакалась. Сера быстро кивнула ему и попятилась.

– У нас ведь есть контрольное слово. – Она безуспешно пыталась заглушить боль. – Можете назвать его.

В его пронзительных глазах появилась почти невыносимая нежность, большая рука коснулась ее щеки, отчего у Серы чуть не лопнуло сердце.

– Перец.

Это означало «прощай», «прости». И еще: «все кончено».

Сера призвала все силы, чтобы сдержать подступившие рыдания, вздрогнув от боли, разрывавшей душу. Она не пожелала ему доброго пути. Он тронулся в сторону аэропорта. Она не плакала, когда они бесконечно долго тряслись назад в Аль-Сакр. Потому что уже ничего не чувствовала, только пустоту, заполнившую все ее существо. Она лишь плотнее завернулась в куртку Брэда и, уткнувшись в нее носом, вдыхала слабый запах, оставшийся после него, который ее успокаивал.

Что случилось? Почему вдруг так изменился свет? Возможно, с наступлением Рождества в Умм-Хореме начинался другой сезон? Эрик вежливо сказал, что все в порядке.

Дуэйн быстро вошел в роль охранника. Сера послушно приняла на себя роль охраняемой. Покладистой и дисциплинированной. Дуэйн даже засомневался, ту ли женщину охраняет. Своим поведением она совсем не напоминала ту, которую описал Брэд. Иногда они разговаривали, но всегда о чем-то малоинтересном. Он улыбался, смеялся, когда надо, но всегда оставался вежливым и отстраненным. Она никогда не поддразнивала его. Не бросала вызов. Не смотрела, как он плавает в бассейне. Пока наконец не задумалась над тем, какой увлекательной игрой было ее общение с Брэдом.

Неужели с его отъездом исчезла вся прелесть этого красивого места? Сера просмотрела свои снимки и попыталась объективно сравнить их с сегодняшней реальностью. Восход на экране выглядел не более впечатляющими, чем теперь, горы возвышались так же величественно, и свет был таким же роскошным. Значит, все дело в ней.

Дуэйн распахнул входную дверь:

– Пора идти.

Он никогда не входил в домик, только когда осматривал помещение, перед тем как впустить ее. Никогда не спал у нее на террасе. И никогда не обсуждал ежедневные вылазки в пустыню. И хорошо! Ей совсем не хотелось обсуждать с ним что-либо. Но, боже правый, как ей этого не хватало. Теперь пустыня казалась пустой и чуждой.

– Что у нас сегодня?

– Стрельба из лука.

Хорошо. Ей как раз хотелось кого-нибудь пристрелить. Много кого. К счастью, на поле для стрельбы никого не было. Сера пребывала в мрачном настроении, хотелось даже убивать тех самых обитателей пустыни, которых она успела полюбить.

Брэд посмеялся бы над этой шуткой. Она вздохнула. И снова он.

Это какое-то безумие. С оттенком печали. Оставалось надеяться, что это скоро пройдет.

Наверное, именно так выглядит разрыв. Хотя для начала нужно иметь отношения, чтобы было что рвать. А для этого надо открыться миру. Вот если бы она была смелее, позволила себе привязанность, несмотря на риск потерять, тогда, возможно, в ее жизни было бы больше радости. Возможно, она бы уже вышла замуж и родила дюжину детишек. И с ней бы не было так трудно, как сейчас. Ну, или ее поджидали бы новые потери. Причина более чем достаточная, чтобы стать замкнутой.

Площадку для стрельбы с двух сторон красиво обрамляли деревья. Дуэйн устроился на скамейке для гостей, оставив Серу с Эриком, которому предстояло обучить ее базовым навыкам стрельбы из лука. Она мельком взглянула на него.

Симпатичный парень. Может, стоит подружиться с ним. Возможно, он сможет заполнить пустоту в ее душе. Хотя не получится. Эрик поддерживает с клиентами профессиональные отношения.

Пфф. Вечная история.

На самом деле ей надо наконец начать встречаться с людьми, которым не платят за то, чтобы возились с ней.

– Робин Гуд отдыхает, – тихо сказал Эрик, демонстрируя Сере традиционную арабскую технику стрельбы из лука. – Таскать на спине колчан со стрелами непрактично, когда едешь на лошади, или идешь пешком. Арабские лучники носили стрелы у бедра и доставали сразу по три-четыре штуки, чтобы стрелять быстро.

Потрясающе. Но Сере хотелось сделать что-нибудь такое, отчего станет легче.

– Эрик, можно я просто постреляю. А исторический экскурс послушаю в другой раз.

Он посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, но возражать не стал. Так или иначе, но, судя по всему, он ее понимал. В конце концов тоже остался один на Рождество. Они перешли к стрельбе. Сера быстро и достаточно сносно научилась. Холодная медленная точность, с которой она целилась, натягивала тетиву и стреляла, идеально соответствовала ее настроению. Каждый хлопок после выстрела отдавался в груди болезненным удовлетворением.

– Вау. – Эрик взглянул на рой стрел, испещривших мишень. – Напомните мне, никогда вам не перечить.

Расстреляв все стрелы, свои и Эрика, Сера ушла в тень, лишь несколько стрел не достигли цели. Очень приличный результат.

– Послушайте, вы уже испробовали все развлечения, которые мы предлагаем.

Сера засмеялась, но как-то невесело.

– За исключением одной.

– Неужели? И что же я пропустила?

– Обед в пустыне.

Боль пронзила ее насквозь, сведя на нет лечебный эффект стрельбы из лука.

– Но это развлечение для пары.

– Вам не обязательно иметь пару.

– Я не стану заставлять ваших сотрудников тащить в пустыню все необходимое, чтобы готовить для меня одной.

– Послушайте, Сера, это, конечно, очень великодушно, но пустыня так красива ночью. А сегодня Рождественский сочельник. Поэтому я и подумал о вас. Не можете же вы сидеть одна в канун Рождества.

О да, она могла. Провела так не одно Рождество.

Однако мысль провести так еще одно внезапно показалась невыносимой. Сера могла терпеть весь год, но Рождество особенно ярко высвечивало одиночество. Его невозможно отрицать. Или игнорировать. А так у нее, по крайней мере, будет что вспоминать. В будущие рождественские ночи. Если вообще найдет в себе смелость вспомнить об этих неделях.