И вновь она ринулась вперед, зажав в левой руке свойдерюжный наряд, который метко швырнула его прямо в морду медведю. Пронесласьнастолько близко от зверя, что ощутила прикосновение его густой свалявшейсяшерсти. Медведь, вскочив на четыре лапы, быстро скинул с морды рогожку, но парудрагоценных мгновений Ольга у него все же выиграла. И бросилась назад в безопасноеместо. В затылок ей ударило жаркое смрадное дыхание, совсем рядом с ее пяткойцарапнули по камню кривые длинные когти, показалось даже, что зубы скользнулипо ее ноге…

Отчаянно завизжав, словно простая деревенская баба, Ольгапрыгнула, ударилась легонько о каменную стену – и сползла на пол с колотящимсясердцем, уже зная, что она в безопасности и зверь ухватить ее не успел. Правда,сразу стало ясно, что это была ее последняя ботаническая экспедиция на медвежьюполовину подземелья: встревоженный и обозленный медведь не металсявправо-влево, гремя цепью и угрожающе рыча, всем своим видом показывая, чтонового вторжения в свои владения он не потерпит…

Значит, последняя попытка. Если и теперь ничего не выйдет,придется шагнуть в медвежье объятия, чтобы избежать худшего…

Ольга трудилась с величайшим тщанием, которое и сравнить-тоне с чем: вряд ли существуют в человеческом языке столь превосходные степени.Свежий стебель или?.. Ну, с богом…

Что-то произошло. Она не сразу сообразила, что, а, осознав,непроизвольно испустила короткий звериный рык: такой, что даже топтыгинозадаченно притих, прислушиваясь.

По бедрам, по животу, по ногам скользнула вниз жесткаякожаная полоса, царапнувшая тело многочисленными узелками, – это упал накамень разомкнувшийся чародейский пояс.

Она свободна!

Неизвестно, с чем можно было сравнить нахлынувшие ощущения:походило на то, как если бы тело долго сдавливал туго зашнурованный корсет, ивдруг он исчез, появилась возможность дышать полной грудью, с неизъяснимымнаслаждением втягивая прохладный воздух…

Потом на нее обрушилось что-то непонятное и могучее: словноупал сверху, больно ударив по затылку, обтекая тело до пяток, некий водопад илипоток холодного ливня, Ольга даже пошатнулась под его напором…

И едва не закричала от радости, сообразив, что это можетозначать…

Прислушалась к себе. Что-то бродило внутри, по всем телу,проникая до пят, до кончиков пальцев, под череп, до кончиков волос и ногтей…

Что-то помаленьку возвращалось.

Резкая судорога сотрясла ее, пронизав каждую клеточку тела.Волосы с шуршащим терском на мгновение взвились, вздыбились над головой,поднявшись вертикально. Потом медленно опали.

Она чувствовала себя прежней.

Она вновь видела в темноте, как днем, стоило только этогопожелать. Видела, как медведь, поводя башкой, по-прежнему натягивает цепь,видела каждую травинку в ворохе, свое дерюжное платье, бугры и неровности стени пола подземелья…

Но ее не покидало ощущение чего-то непонятного: что-то быловсе же не так. Не так, как обычно. Некая неправильность присутствовала…

Проведя кончиками всех десяти пальцев от ключиц к животу,Ольга произнесла нужные слова – и увидела, что ее тело моментально очистилось,с кожи исчезли все синяки, царапины и укусы, оставленные насильниками.

Правда, вслед за этим спину и бока на несколько мгновенийохватило непонятное жжение. Тело бросало то в жар, то в холод… Это, впрочем,быстро прошло, но осталось убеждение: с ней все не так, как обычно, прежняясила будто пульсирует, то пропадая, то возвращаясь. Ну да, ну да: когдапроверки ради она захотела поворотить медведя в сторону, это закончилось ничем– а через несколько мучительно долгих мгновений все же сработало, и зверя таксильно повело в сторону, что он с жалобным ворчанием буквально отлетел к стене…И вновь на Ольгу накатило ненадолго чувство пустоты и бессилия.

Похоже, пребывание здесь, издевательства и переживаниячто-то нарушили, и теперь Ольгина сила давала сбои, пропадала и возвращалась,мерцала, гасла, вспыхивала…

Некогда было рассуждать по этому поводу, гадать, придет ливсе в норму, а если да, то сколько пройдет времени. Следовало поскорее отсюдавыбираться, пока есть такая возможность, – кто знает, к чему приведет этонехорошее мерцание…

Ольга осторожно попыталась проникнуть чувствами наверх, врасполагавшийся над подземельем особняк. Временами, в полном соответствии сритмом загадочного мерцания, на несколько мгновений лишавшего ее силы испособностей, всё пропадало, и Ольга словно слепла и глохла – но тут же всевосстанавливалось, словно раскачивался некий маятник. Уже стало ясно, что вдоме не присутствует та мощь, что связывалась в ее колдовском видении сфигурами вроде камергера и графа. В доме их не было. Кое-где теплились тусклыесветлячки, которые не следовало принимать в расчет – жалкие подмастерья,обученные паре-тройке примитивных умений, дешевые прислужники, не тянувшие надостойных противников…

Лязгнула цепь, заворчал медведь, оборотясь в противоположнуюот Ольги сторону – и она, встрепенувшись, повернулась туда же.

Кто-то неторопливо отодвигал засов.

Особенного страха не было. Все еще пребывая в состояниистранного мерцания, то делавшего ее обычным беспомощным человеком, товозвращавшего прежнюю силу, Ольга смотрела на дверь. Дверь со скрипомраспахнулась, и в темницу вошел могучий Степан, а следом, похохатывая и тихопереговариваясь, показались еще трое, столь же могучего сложения, одетыепо-простонародному, бородатые, кряжистые, излучавшие несуетливое злобноепревосходство и откровенную похоть.

Под потолком вспыхнули несколько желтых комков света –довольно тусклого, надо полагать, на большее у холуев не хватало сил.

– Ах ты ж моя умница, – пробасил Степан, сухмылочкой глядя на Ольгу. – Уже голенькая стоит, приготовилась… Ну, идисюда, сладенькая, живо. Господа уехавши, нам велено тебя развлекать, чтоб нескучала, а мы люди исполнительные и обстоятельные… – он поманил ее обеимируками. – Ну, что стоишь? Я тебе сейчас наглядно объясню разницу межбарским деликатным причиндалом и добрым мужицким штырем, ты у меня оратьзамучаешься, отродье нездешнее… Ну, кому говорю?

– Брезгуют оне нами, Степан Провыч, – хихикнув,подал голос один из его спутников.

– А пусть, – сказал Степан, ухмыляясь. –Брезговать хорошо, когда на воле, а тут, брезгуй не брезгуй… Ну, кому говорю?Иди сюда, подстилка дешевая, пока добром прошу…

Ольга выбросила руки вперед, разжала стиснутые кулаки.Мерцание ей здорово мешало – но главным образом своей непривычностью. Все, вобщем, сработало на совесть, пусть и прерываясь время от времени…

Удар золотистого сияния, скопища острых лучиков обрушился начетверых неотвратимо и мощно, их сбило с ног и разбросало – так поток водысносит соломенных куколок. Ольга на миг зажмурилась, содрогнувшись отомерзения, – один из вошедших с отвратительным звуком врезался в дверьзатылком, да с такой силой, что враз исчез из списка живущих на грешной земле…