Глава 23. Шаг в неизведанное

— Повторяю, — вновь заговорил Брос-Борис, — вами, старшим поколением, сделано много, очень много. Вы, действительно, заложили основы совершенно новой цивилизации, вы создали абсолютно новый тип человека. Мы возьмем на вооружение и жесткий контроль за рождаемостью и численностью населения, и, естественно, стратегию РСО и жесткой экономии воды, продовольствия, ресурсов. Все это ваше наследство мы не только сохраним, но и разовьем, потому что это, прежде всего, отличные рычаги управления индивидом и всем обществом в целом! Но мы, сотрудники Храма, планируем идти гораздо дальше вас. Вот, например, Анна — это наша первая маленькая победа на этом пути. Она — первый человек из Запределья, которого мне удалось привлечь на нашу сторону, за ней последуют другие. Жители Запределья нам нужны, главным образом, для естественного продолжения нашего рода, для рождения нормальных человеческих детенышей, таких, как мы сами — наше поколение 30-40-50-летних людей, рожденных уже после РСО. И рожденных, заметь, обычным путем от мужчины и женщины, а не особей, созданных в «Родилке». Да, нас забирали от отцов и матерей, никто из нас не знает, где они. Но это и не важно. Они нам не нужны. И мы будем поступать также, как вы — изымать рожденных детей и воспитывать из них элиту общества. Именно они воспримут из наших рук эстафету безграничной власти Храма над всем миром, они станут истинной элитой нашей Родины, границы которой расширятся к югу и захватят все Запределье. Ты не удивляешься, что я с тобой так откровенничаю? — вдруг спросил он.

Но я не мог вымолвить и звука, только испуганно хлопал глазами. Наконец я сделал над собой невероятное усилие и процедил:

— А что же ДД? Он знает об этих ваших планах?

Брос-Борис нехорошо усмехнулся:

— Вот это правильный вопрос, Главный Историк. Конечно, он не знает и даже не подозревает. Когда я вернулся из Запределья, я, естественно, сразу же попросился к нему на прием, рассказал ему о своем пребывании там и очень внимательно оценил его реакцию. Все оказалось так, как я, да и все мы в Храме, думали: ДД уже отработанный материал.

Тут меня обдало жаром, я чуть не подпрыгнул на стуле.

— Да как ты… — гневно вскричал я, — да как вы смеете?..

Но храмовник был спокоен, как камень.

— Ну-ну-ну, успокойся, Главный Историк. Послушай меня. Ты понимаешь, что мы можем в два счета размазать тебя, как муху? Но поверь, наша задача состоит не в этом. Мы хотим, чтобы ты работал на нас. Слушай меня внимательно. ДД — старый романтик — радел о выживании человечества после Катастрофы. Что ж, в то время, когда вы были молоды, это была вполне приемлемая идея.

Он говорил, и мне уже начинало казаться, что моя голова вот-вот распухнет от его убийственных слов:

— Вы действовали из желания спастись самим и спасти остатки человечества после Катастрофы. Благородно, что и говорить! Но мы — совсем другое дело. Наконец-то с помощью Храма Справедливости все оставшееся после Катастрофы человечество будет жить в мире и гармонии под неограниченной властью Храма.

На меня навалилась немыслимая усталость. Голова моя непроизвольно стала клониться вбок, глаза слипались. Еще немного — и я упал бы со стула, однако Брос вдруг довольно сильно стукнул кулаком по столу. Я вздрогнул и испуганно раскрыл глаза.

— Ну-ну-ну, — угрожающе произнес храмовник. — Возьми себя в руки. Так вот… ДД, после того, как побывал в Запределье, решил начать поворот к естественному, в его понимании, развитию нашего общества. Владимир все-таки сумел промыть ему мозги своими речами. ДД решил начать обновление нашего общества — развивать эмоции, чувствительность в особях, созданных искусственным путем в «Родилке», разрешить чтение, и с его помощью шаг за шагом возродить всю ту эмоциональную сферу в человеке, с которой мы так ожесточенно боролись на протяжении всех этих десятилетий. Научить наших особей дружить, сочувствовать, переживать. А там, глядишь, и до влюбленности дело дойдет. Он уже готовит, мы знаем, тайный приказ для сотрудников «Родилки» более ласково относиться к своим подопечным, хотя бы иногда их гладить по голове, говорить им нежные слова и все такое.

Я непроизвольно кивнул, вспомнив свой недавний разговор с ДД. Это не укрылось от глаз храмовника, он хмыкнул и продолжал:

— Короче говоря, у ДД возникла идея делать из особей обычных детей, какими они были до Катастрофы. Услышав это, я решил подыграть старику и предложил организовать литературные занятия с особями обоих полов, и потихоньку давать им читать старые стишки или маленькие рассказики. С его ведома я проник в ЗЗ и нашел там старинные школьные хрестоматии. Дальнейшее тебе известно. Он, что также для нас не секрет, ищет себе единомышленников, в первую очередь среди вас, своей старой гвардии, людей, ему безусловно преданных. Вот ты, например, удостоился его доверия.

Я кивнул — возражать было бессмысленно.

— Неужели этот старый глупец, — меня покоробило от этого слова в адрес ДД, но я трусливо промолчал, — всерьез думает, что с помощью старых стишков и рассказиков можно справиться с такой задачей?

— Но это только первые шаги, — нашел я в себе силы возразить храмовнику.

— Первые, но и последние. Совершенно очевидно, что они бессмысленны. В общем, тогда я понял, что ДД надо мягко отстранить. А вот ты, Главный историк, человек, для нас нужный. Мы недаром направили к тебе Анну с этой дурацкой одой. Она, несмотря на молодость, очень хорошо разбирается во внутренней сущности человека. Я заметил это еще в Запределье. И она хорошо уловила твою суть.

Он покивал мне головой, будто хотел меня приободрить и продолжал откровенничать:

‒ Пойми, мы не хотим, чтобы ваше поколение «близких» полностью исчезло навсегда за дверью нашего здания, — храмовник неопределенно кивнул головой в сторону окна, но я отлично понял, о каком здании идет речь. — Мы хотим, чтобы вы на нас РАБОТАЛИ. Вы нам нужны — ваш опыт, ваша верность идеям обновленного человечества. Самого ДД не переделаешь, но многие из вас могли бы нам очень помочь. Ты не косный человек, обладаешь гибким умом, умеешь быть и разумным, и верным, и воспринимать новые идеи и тенденции развития общества. Так почему бы тебе не послужить нам