бы пылающая тень. А один раз даже увидел нечто похожее на громадную кошку.

В какой-то миг мы с Хагеном обменялись растерянными взглядами, значит, попеременные метаморфозы шамана, и гигантская кошка в костре не просто игра света и теней.

Ледяной Осколок закончил чертить знак на ладони Тай. Несмотря на то что кровь залила всю ладонь и обычным зрением невозможно было разглядеть, то что чертил шаман, я смог увидеть ярко-золотой магический символ. Это шестиконечная звезда внутри круга, а в центре звезды символ, напоминающий квадратную спираль.

Костер вдруг вспыхнул с неистовой силой, поднявшись на несколько метров вверх и опалив ветви деревьев.

Тай-Тай чего-то очень испугалась, она увидела и почувствовала что-то неизвестное, устрашающее, и это чувство передалось и мне. Тай пискнула, попыталась выдернуть ладонь, но Ледяной Осколок крепко ее держал:

— Не-е-е-льзя, не-е-ельзя, — сердито шипя, протянул он и грубо дернул Тай за руку. — Провалиш-ш-шься, пропадеш-ш-шь в мирах. Ищи, ищи ее, зови! Ты должна найти ее. Зови! Пусть она услышит!

Я попытался подбодрить Тай. Старался передать ей свое спокойствие, пытался внушить, что ей нечего бояться, что все будет в порядке. Но в какой-то миг я вдруг перестал ее чувствовать. Я увидел, как тонкие золотистые нити потянулись к груди Тай, окутали нечто внутри ее солнечного сплетения и создали вокруг этого нечто тот же рисунок, что был вырезан на ее ладони, только объемный.

— Что⁈ Что такое? — вдруг перепуганным шепотом спросила Тай. — Что со мной?

Ее глаза были широко распахнуты, она смотрела невидящим и немигающим взглядом куда-то в пустоту. Я сразу сообразил — мы смогли, мы нашли Эл, она была жива.

— Спроси, где она, — велел я.

— Где ты? — тут же передал шаман.

— Я… я здесь, — потерянно пробормотала Эл, голосом Тай, а затем вдруг сорвалась на истеричный крик: — Кто вы такие? Что вам нужно от меня⁈ Убирайся прочь из моей головы!

— Элайна, это мы — Хаген, Тео и Тай, — взволнованно облизнув губы, заговорил Хаген. — Мы здесь! Скажи ей, что мы здесь!

— Здесь твоя семья — они тебя вызвали, — передал шаман.

— Моя семья?.. — растерянно протянула Эл, всхлипнула и жалобно позвала: — Тайлария, милая, ты здесь, ты меня слышишь?

— Она тебя не слышит, родная, — Хаген, кажется, совсем растерял остатки мозгов из-за переживаний и забыл, что и его она не слышит. — Зачем ты сбежала, Эл? Зачем ты бросила нас?

Он было ринулся к Тай, но шаман предупредительно сверкнул глазами, ясно давая понять, что подходить нельзя. Я ухватил Хагена за руку и резко вернул на место.

— Ты заедешь не те вопросы, не вмешивайся! — гаркнул я на него, желая привести в чувства.

Время стремительно иссякало, а мы так и не получили ответ на главный вопрос.

Хаг обиженно посмотрел, судорожно сглотнул и отвел глаза.

— Скажи, что мы ее слышим, но она не может слышать нас, а после, еще раз спроси, где она находится, — велел я.

— Где ты находишься? — спросил шаман. — Твоя семья тебя ищет.

— Нет, нет, это все обман, это все они… Я не за что ни скажу! Понял⁈ Убирайся из моей головы, тварь!

Шаман нервно задёргал ладонями, намекая, что время на исходе, костер позади начал ослабевать.

— Скажи, чтобы она задала любой вопрос, который бы ее убедил, что это мы.

— Задай любой вопрос, на который смогут ответить только близкие, — передал Ледяной Осколок.

— Как звали нашу собаку? — спросила Эл.

— У нас никогда не было собаки, — сказал я, — была кошка Иска. Когда ее убили, я ее поднял и так сумел открыть грань некромантии. Иска была любимая кошка Тай.

Слово в слово шаман повторил за мной.

Эл какое-то время не отвечала. Трусиха Эл — она как всегда перестраховывалась.

— Я вас жду, — наконец, неуверенно ответила Эл, — я там, куда Тео рано или поздно придёт. То место, тот человек… Помнишь, когда случился прорыв, мы поссорились?… — фраза резко оборвалась, золотые нити и узор на груди Тай рассыпались, превратившись в золотые искры, которые в мгновение ока погасли.

Эл так и не успела договорить.

Погас костер позади шамана, и внезапно из него появился тигр. Не огненный, а обычны тигр, пусть и раза в два больше привычной особи этого вида. Тигр беззаботно уселся на еще корящие угли и начал вылизываться. И хотя опасности для нас он не представлял, Хаген напрягся и сделал несколько шагов назад.

— Бозза добрый, он не трогает людей, — заулыбался Ледяной Осколок, кивнув в сторону тигра, — не нужна бояться.

— Если он добрый, зачем же сжигает поселения? — нехорошо оскалился я.

Ледяной Осколок оскалился в ответ, но отвечать мне явно не собирался. По крайней мере, не сейчас.

Наконец, пришла в чувства Тай-Тай. Она в непонимании окинула взглядом тлеющие угли, тигра и шамана, а затем, вдруг вспомнив, зачем мы здесь, взволнованно спросила:

— Она жива?

— Да, она жива, — на выдохе с облегчением и радостью ответил Хаген.

Из груди Тай вырвался всхлип, она закрыла не раненной рукой лицо и разрыдалась от облегчения. Я поспешил к ней. Встал рядом, приобнял за плечи. Успокаивать ее нужды не было, ей просто нужно было перевести дух, я же просто был рядом, и пока она успокаивалась, я затягивал раны на ее ладони.

Шаман не спешил покидать поляну, он стоял с тигром, лениво гладил его по загривку. Тигр даже в сидячем положении был так огромен, что сравнялся ростом с Ледяным Осколком, который, к слову, как и все вагры был довольно высоким. Ледяной Осколок ждал меня, я и сам ждал, потому что нам предстоит довольно непростой и долгий, а главное — очень увлекательный разговор.

Все это время я чувствовал напряженный взгляд Хагена, ему нужен был ответ, но я пока и сам не был уверен, правильно ли я понял Элайну.

— Она сказала, где она? — наконец, успокоившись, спросила Тай, а Хаг тут же вцепился в меня напряженным взглядом.

Я замешкался.

С одной стороны, я понял, на что намекала Эл, она отправилась в Макридию, наверняка дожидается где-нибудь неподалеку от столицы и ждет, когда я объявлюсь. В какой-то степени это с ее стороны было разумно. Но с другой стороны… Черт! Я не могу им рассказать об этом сейчас.

Зная Хагена, он стремглав бросится в Макридию на поиски Элайны, а для него это слишком опасно. Он некромант, без разрешения императора ему нельзя покидать империю, это будет считаться государственной изменой, а также раскроется то, что его присяга была липовой. Его убьют даже за одну попытку пересечь границу.

— Намекнула, — уклончиво ответил я, — но сказать с уверенностью, что я правильно ее понял, я