После того как я показала выученные приемы, Дэмир заставил меня отжиматься.

– Как ты с такими руками вообще собираешься сражаться? – ворчал он, стоя надо мной, пока я с трудом пыталась отжаться на дрожащих от напряжения руках.

– Я просидела последние два года в пещерах, – прошипела я себе под нос, но тут же об этом пожалела, потому что воздуха стало не хватать.

– Так ты будешь оправдываться во время боя?

– Я стараюсь! – рявкнула я срывающимся голосом и снова едва не задохнулась.

Закончив пятнадцать отжиманий, я злобно отряхнула руки от налипших комков земли.

– Возьми мечи, – скомандовал Дэмир, кивнув на ножны, которые я оставила в траве.

Я вытащила клинки и вопросительно посмотрела на него. Мне что, нужно опять показать приемы? Но дело оказалось вовсе не в этом.

– Давай посмотрим, как ты будешь использовать приемы в реальном сражении, – заявил Дэмир и вытащил свои парные кинжалы.

– С настоящим оружием? – удивилась я.

Вместо ответа он атаковал меня, и я с трудом блокировала удар. Клинки соприкоснулись с металлическим лязгом. По рукам от кистей до самых плеч прошла дрожь. Дэмир надавил, и мне показалось, что я сейчас вывихну себе все суставы.

Тут он оттолкнул меня назад, выждал несколько секунд и снова стал наступать.

Я поняла, что он использует приемы, которые мы сегодня разучивали, поэтому быстро разобралась, как их блокировать и как нападать с помощью них же в ответ. Поначалу я хорошо справлялась, даже заставила Дэмира пятиться от моих атак. Однако потом с ним что-то произошло. Он обрушил на меня незнакомые приемы и при этом бил куда сильнее. Я решила, что он усложнил тренировку, но скоро стало ясно, что в его голове наш поединок уже стал настоящим.

– Дэмир! – в панике воскликнула я, но он проигнорировал меня. – Это уже слишком!

Он и не думал останавливаться, продолжил атаки и вскоре выбил один из моих мечей. Я увернулась от следующих ударов, но потеряла равновесие и упала в рыхлый песок. По локтю прошла холодная боль. Дэмир не прекратил атаки даже после этого, будто намеревался меня прикончить. Я не понимала, что с ним и что теперь делать.

Может, если бы передо мной был враг, я бы билась уверенней, но причинять вред Дэмиру совсем не хотелось, даже при условии, что его раны быстро исцеляются. Впрочем, это просто отговорка. При всём желании я бы не смогла его ударить, ведь мне едва удавалось защитить себя. Я перекатывалась по земле, словно перекати-поле, которые иногда крутятся у стен Ордона, и еле отбивалась оставшимся мечом от пары его кинжалов. Силы мои уже заканчивались, а Дэмир в чувство не приходил, поэтому я решила пойти на радикальные меры. Зачерпнула горсть песка и, недолго думая, бросила ему в лицо. Дэмир резко остановился, отбросил оружие и стал тереть глаза. Метнувшись вперед, я сшибла его подножкой, и он повалился назад.

– Ты что творишь?! – воскликнул он.

Я оставила меч на земле и схватила Дэмира за воротник, хорошенько его встряхнув.

– Это ты что тут устроил?! – заорала я. – Совсем рехнулся?

– Мы же тренировались.

– Тренировались? Ты чуть меня не убил!

– А врагу своему что скажешь?

– Но ты же мне не враг!

– Ты просила тебя тренировать, а как столкнулась с трудностями, сразу голову в песок? – разозлился он. – По-твоему тренировки – это веселая игра?! Я бы никогда не причи нил тебе вреда, но и не думай, что стану делать поблажки из-за того, что ты провела два года в гробницах, или из-за того, что ты де вчонка.

– Я даже не думала о поблажках!

– Тогда что тебя не устраивает?!

Я ощутила себя дурочкой. Сама попросила о тренировках, а потом закатила сцену, когда что-то не получилось.

Но мне действительно сначала показалось, что с Дэмиром что-то не так!

– Ты… ты меня напугал, – неуверенно призналась я и ощутила себя еще большей дурой.

На его лице и волосах оказались пыль и песок. Он вытер щеки, а потом полез грязными руками тереть глаза. Я ужаснулась и схватила его за запястья.

– Ты так делаешь только хуже, сходи умойся.

– Интересные у тебя приемы. Может, ты и не пропадешь, – вынес он вердикт.

Дэмир поднялся и пошел к хозяйственным домикам. Я собрала наше оружие и поковыляла следом.

На сегодня тренировка закончилась. Мы оба были не в настроении и, похоже, еще не отошли от вчерашних событий.

– Что за приемы ты использовал в конце боя? – спросила я, подкравшись к Дэмиру сзади, пока он умывался водой из колодца.

Дэмир вздрогнул и чуть не перевернул ведро, из-за чего нам чуть не окатило ноги.

– Духи, Шамай! – выругался он.

Нет, мне не показалось, с Дэмиром сегодня точно что-то не так! Держался он так, будто ему на всё плевать, но стоило застать его врасплох, как маска спадала.

– Обычные приемы, – пробурчал он, отмывая руки.

– Нет, это были очень сложные приемы.

– Да? – небрежно переспросил он. – Я… уже не помню, какие приемы использовал.

– Да что с тобой такое? – требовательно вопросила я. – Давай выкладывай.

– Что именно? – не понял он, с подозрением покосившись на меня.

– Почему ты не спал ночью? Что тебя тревожит? Всё выкладывай.

– Ничего меня не тревожит.

– Вчера случилось много ужасного, так что, возможно, ты хочешь это обсудить?

– Нет.

– Дэмир! – Я схватила его за локоть, как бы говоря, что не отпущу, пока он всё не расскажет. Дэмир уставился на меня так, словно я ему врезала, поэтому пришлось убрать руку. – Ты всю ночь читал дневники?

– Да, – односложно ответил он, а потом тяжело выдохнул, будто устав изображать холодную неприступность, и повернулся ко мне с печальным выражением лица. – Эти дневники… они обо всём. Там мама писала и про меня. О том, как я рос, как учился ходить и говорить. В них нет ни слова о том, что я какой-то не такой после посещения Тау-аша. Она писала лишь о том, как благодарна этому месту за мое спасение. Она меня очень любила и не считала порождением зла, в отличие от хана Гирея. В ее словах столько любви и тепла, что я смог почувствовать это даже через бумагу. Из-за этого мне теперь грустно. Мне не довелось провести с ней время, и я уже никогда не узнаю ее лучше.

– Ты скучаешь по ней, – тихо и даже потрясенно проговорила я.

Я ожидала услышать всякое, например, о том, как он кого-то ненавидит или презирает, но даже не представляла, что Дэмир может, как и я, тосковать по погибшим родителям.

– Мне недоступно