– Очень на него похоже, – признал Рис.

– Но Букка – под охраной королевы, – возразилНикка. – Его сторожат неблагие.

– Да, – согласился Дойл. – Вот только слухиуже поползли, хоть королева никому из охранников не говорила, за какую винуБукка сидит под стражей.

– Что за слухи? – спросила я.

– Слухи о Безымянном и о том, кому было выгодно наслатьего на Мэви Рид. Пока при дворах фейри дело только слухами и ограничивается, ноо нападении сообщили все крупные средства массовой информации, а среди сидхеобоих дворов многие прислушиваются к людским новостям. – Он не отрывалглаз от чаши, будто она его гипнотизировала. – Почти все знают, чтоТаранис лично изгнал Мэви. Шепот уже пополз. Если б у него были в распоряжениикакие-то другие способы убить ее на расстоянии, думаю, он бы не стал медлить.Может, Безымянное и нельзя связать непосредственно с Таранисом, но уж очень этомощная магия – и все знают, куда оно направилось, как только его выпустили.

– Сам страх Тараниса его и выдаст, – сказал Холод.

– Может быть, – согласился Дойл, – нообложенный волк опасней того, что гуляет на свободе. Я не хотел бы оказатьсяпоблизости от Тараниса, когда он поймет, что у него не осталось выхода.

– Что возвращает нас к вопросу, зачем ему понадобилосьменя лицезреть, – сказала я и высвободилась из надежных объятий двоихмужчин. Слишком много загадок, слишком много событий, чтобы объятия могли меняуспокоить. Я поступала больно уж по-человечески, но мне просто не хотелосьоставаться в чьих-то объятиях.

– Он утверждает, что хочет возобновить родственныеотношения с новой наследницей неблагого трона, – ответил Дойл.

– И ты веришь ему не больше, чем я.

– Крупица правды в этом есть, иначе он солгал бы, а мыдруг другу не лжем.

– Зато опускаем так много правды, что с тем же успехоммогли бы и врать, – заметила я.

Шалфей залился золотым колокольчиком.

– Ах, принцесса и вправду знает свой народ!

– Мы твое молчание купили, – напомнил Дойл. –Так помолчи, если ничего полезного сказать не можешь. – Он угрюмо глянулна эльфа, выписывающего круги под потолком. – Помни, Шалфей, если НеблагойДвор падет, твоей судьбой станут распоряжаться благие, а им тебя любить не зачто.

Шалфей приземлился на край стола, сложил крылья за спиной иуставился на Дойла снизу вверх – хотя сейчас, когда голова Дойла лежала наруках, их глаза были почти на одном уровне.

– Если Неблагой Двор падет, Мрак, то не феи-крошкипострадают первыми. Благие нас не любят, но и угрозы в нас не видят. А вас ониразвеют по ветру. Любого из нас могут прихлопнуть, как надоедливую муху, нонарочно нас преследовать не станут. Наш народ уцелеет. Скажут ли неблагие осебе то же самое?

– Так может случиться, – признал Дойл. – Норазве твоему народу хочется всего лишь уцелеть? Жизнь – лучше, чем еепротивоположность, но жить только ради того, чтобы выжить, – довольноутомительно.

– Думаешь запутать меня своими умолчаниями и полуправдой?

– Думай что хочешь, человечек, но когда я говорю, чтосудьбы фей-крошек каждого двора связаны с судьбой их сидхе, я говорю толькоправду.

Они глядели друг на друга не мигая; Шалфей первым прервалпоединок взглядов и вздохнул. Ну, я и не сомневалась, кто сдастся первым.

– Права принцесса, никому из сидхе верить нельзя.

Дойл слегка приподнялся и пожал плечами.

– Не стану спорить, это ко многим из насотносится. – Он посмотрел на меня через всю комнату. – Много бы яотдал за то, чтобы знать истинную цель приглашения Тараниса. Похоже, ее незнает никто. Его собственные придворные недоумевают, зачем ты ему понадобилась.Настолько понадобилась, что он затевает пир в честь смертной.

– Он – моя дядя, – напомнила я.

– И часто он относился к тебе как к племяннице? –съехидничал Дойл.

Я качнула головой.

– Он чуть не забил меня до смерти, когда я спросила,почему изгнали Мэви Рид. Ему на меня плевать.

– Почему бы это приглашение не послать подальше? –спросил Гален.

– Об этом мы уже говорили, Гален. Если отвергнутьприглашение, Таранис сочтет это оскорблением. Бывало, из-за таких вещейвспыхивали войны, сыпались проклятия и много еще чего.

– Мы уверены, что это приглашение – ловушка, и все железем прямо в нее. Что за дурость!

Я беспомощно взглянула на Дойла. Он предпринял еще однупопытку.

– Если мы прибудем ко двору по приглашению Тараниса, онбудет связан с нами узами гостеприимства. Он не сможет ни вызвать кого-то изнас на поединок, ни причинить нам вред, ни позволить кому-то еще нас обидеть.За пределами его холма, его двора он вправе вызвать любого из нас – но тольконе когда мы гостим у него. Это закон слишком древний, чтобы его же придворныеспустили Таранису с рук его нарушение.

– Тогда почему ты так озабочен числом стражей, которыхМерри разрешат взять с собой?

– Потому что я могу ошибаться.

Гален воздел руки к небесам.

– Полный бред.

– Таранису может хватить глупости попытаться причинитьвред гостям. А двор его может быть развращен больше, чем мне представляется.Готовиться надо к тому, что может сделать твой враг, а не к тому, что онсделает на самом деле.

– Не надо мне цитат из учебников, Дойл. – Галенпринялся мерить кухню шагами, словно ему нужно было девать куда-то хоть частьсвоего нервного возбуждения. – Мерри будет в опасности при Благом Дворе, яточно знаю!

– Ты не можешь знать точно, – возразил Дойл.

– Ладно, не знаю. Но чувствую!

– Все это чувствуют, Гален, – сказала я.

– Так зачем же тебе туда ехать?

– Чтобы выяснить, что нужно Таранису, – ответилДойл, – самым безопасным способом.

– Если поехать к Благому Двору и предстать передКоролем Света и Иллюзий – это безопасно, то что тогда опасно?

Дойл не выдержал и подошел к бегающему по кухне Галену –попросту встал у него на пути, так что Галену пришлось остановиться. Они мерилидруг друга взглядами, и я впервые ощутила между ними напряжение. Испытание силыволи, как случалось между Дойлом и Холодом, Дойлом и Рисом – но не Галеном.

– Не поехать к Благому Двору и не предстать передКоролем Света и Иллюзий. Отвергнутое приглашение даст ему повод вызвать Меррина дуэль. Что-нибудь опаснее придумать можешь?

– Уже несколько веков, как дворцовый этикет нестановился поводом для дуэли, – заметил Рис.

– Да, – сказал Дойл, не сводя глаз с Галена. Явпервые заметила, что Гален одного с ним роста, а в плечах даже чуточкушире. – Но это вполне приемлемый повод. Если Таранис хочет смерти Мерри,такой повод его устроит. Она не сможет просто отказаться от дуэли, не рискуяизгнанием. Аристократ сидхе, отказывающийся от поединка по каким бы то ни былопричинам, считается трусом, а трусы не могут править сидхе.