– Можешь ничего не объяснять, у тебя выразительная гримаса, Девон. Поцелуй вышел ужасный, лучше такого не повторять.

Я невольно зажмуриваюсь. Это беспардонная ложь!

Хотя…

Нет, нам нельзя. Дело в Джеке, а главное, в нас самих. Такие, как Жизель, мне противопоказаны. Не хочу таких!

– Да…

Она хватает новую чашку, не глядя ставит ее на пенек и разбивает в пыль.

– Ты с детства тайком вела дневник. Я всегда знала, что ты станешь писать, но не думала, что твоими героями окажутся сексуальные инопланетяне.

С этими словами тетя Клара заталкивает меня в свой косметический салон «Cut ‘N’ Curl». В длинном ярко-красном платье и босоножках она – сгусток энергии.

В салоне пахнет нашатырем и фруктовым шампунем. Он находится всего в квартале от центра Дейзи, поэтому здесь нет отбоя от желающих посудачить и заодно сделать прическу. Даже я в их числе.

Я чмокаю ее в щеку и сую пакет с едой. Не могу пройти мимо закусочной «Chick-fil-A» и не купить что-нибудь для нее.

– Здесь их новый чикен-бургер с сыром. Я решила, что сама ты будешь слишком занята, у мамы сегодня тоже дела.

– Какая же ты заботливая! – Тетя Клара хватает пакет, вытаскивает оттуда бургер и ест его глазами, как Святой Грааль.

Я, вспомнив ее речи, сердито хмурюсь.

– Сначала мама рассказывает Тоферу про Родео, а теперь он проболтался о моей книге. Он за это поплатится!

– Погоди, дай поесть, обижаться будешь потом. – Она уже сидит в кресле и, уперев ноги в подставку, широко разевает рот, чтобы откусить кусок побольше.

Я вся на нервах и готова что-нибудь учудить – особенно после того, как прошло утро в обществе Девона. Он вышел из своей спальни, стараясь не встречаться со мной взглядом, что-то проворчал насчет тяжелой ночки. Съел свою овсянку, выпил свой протеиновый коктейль, постарался не натолкнуться на меня в кухне (как обычно). Но он заслужил снисхождение: Пуки написала ему в мокасины. Он сказал ей на это: «Ничего, собачка, у тебя психологическая травма». Бросил мне через плечо «до скорого!» и удрал на стадион.

Горькой же пилюлей было сидеть рядом с ним на обратном пути из амбара! «Можно включить музыку?» – вот и все, что я от него услышала. Раздался грохот, и я, стиснув руки, уставилась в окно. После нашего поцелуя его лицо превратилась в гранит, ничего, кроме сожаления о случившемся, я не могла на нем прочесть.

Оставшись одна в пентхаусе после его ухода, я заставляла себя заниматься, но буквы наползали одна на другую, поэтому я вернулась к Вареку и Кейт и написала целую страницу. Получилась классная боевая сцена, причем Кейт выдала все, о чем я умолчала прошлой ночью: о своем унынии из-за того, что Варек ничего не видит у себя под носом и что собирается отдать ее своему царю. В гареме ей не место, она съест его с потрохами!

А Девон… Не хочет, видите ли, сложностей. Это такая глубокая рана, такая острая боль, такая тяжесть во всем теле, так щемит в груди!

Да, он целовал меня, как в последний раз, но это была естественная реакция на влечение: его мозг выстрелил допамином, уровень серотонина подскочил, выделился «любовный гормон» окситоцин. Наверное, у него давно не было секса. Такой мужчина, как он, привыкает к регулярности, вон, сколько женщин норовит измазать ему помадой шею… От злости у меня сводит пальцы.

Что еще важнее, вчера он с такой мукой вспоминал любовь своей юности! Он доверил мне глубоко личное, и если ему надо считать меня просто другом, то я смирюсь. Не хочу, чтобы из моей жизни выпал такой человек. У меня мало близких людей, а с ним установилась прекрасная связь, которую я боюсь нарушить. По пути сюда я договорилась сама с собой: я буду его ушами, если ему это нужно, – и больше никаких поцелуев. Не его вина, что у меня ранены чувства. Попробую излить всю безысходность в своей писанине.

– Ну, и гад же ты! – говорю я Тоферу, достающему из автомата банки «Sun Drop», листающему при этом журнальчик и делающему вид, что не видит меня. Наверное, забежал сюда в свой обеденный перерыв. Встретившись со мной взглядом в зеркале, он шарахается от автомата с намерением меня обойти.

– Зачем ты про меня сплетничаешь? Знаешь, как я на тебя зла?

Но как можно злиться на человека, спешащего чмокнуть тебя в макушку?

Ему двадцать пять лет, он завязывает свои длинные волосы в хвост, сейчас на нем рубашка с целым выводком котят.

– А ты не злись, – шутливо откликается он. – Сама знаешь, я не могу сопротивляться «Женской банде Дейзи», когда она задает мне вопросы. Они как испанская инквизиция. Кстати, про твою книгу я твоей матери не говорил, только Кларе. Она читала «Замужем за инопланетянином», когда я вошел, как тут было не ляпнуть про твое сочинение?

– Бессовестный! – Я качаю головой. – Тебе я не дам его прочесть. Вот какое будет наказание.

– Брось! – Он со смехом отмахивается. – Я сам люблю писать, поэтому могу выступить в роли твоего раннего читателя. – Он становится серьезным. – Я очень тревожусь за тебя после пожара. Видала? – Он находит на телефоне нечеткую фотографию девушки на пожарной лестнице. – Это показали по пятому каналу утром после пожара. Снял какой-то зевака. Называется «Неизвестная спасается от пожара в ее квартире».

Я закрываю глаза.

– Мама сейчас не здесь?

Тетя Клара откладывает почти пустой пакет от еды и торопится к нам, всегда готовая к конспирации.

– Она в «Piggly Wiggly»: балансировка колес, замена масла. – Она с интересом смотрит видео. – Скажи, Жизель, как ты на такое решилась?

Мать знает про пожар. Я позвонила ей на следующий день. Но она не знает, что я искала жемчуг и что поселилась у Девона. Про типа в «Волмарте» я ей тоже не сказала, потому что Девон попросил об этом не распространяться.

– Ты сейчас живешь у Девона, – объявляет Тофер, и я роняю челюсть.

– Что?! Откуда ты…

Он указывает кивком на широкое окно напротив салона.

– Ты такая умница, как ты могла забыть, что мне все видно? Мне впору работать на психиатрической «горячей линии». – Он принимается загибать пальцы. – Первое: ты разъезжала здесь на красном «Мазерати». Второе, главное: вчера вечером через город проехал черный «Хаммер». Мне известен только один такой броневик и только один катающийся на нем горяченький распасовщик. Ну, и третье: ты на пассажирском сиденье. Стекла опущены, музыка орет, ты глушишь пиво.

Я качаю головой. Нам действительно пришлось проехать мимо его новой съемной квартиры, другого пути через Дейзи нет.

– Терпеть не могу эти городки! Почему ты еще бодрствовал?

– Выгуливал Ромео. Бедняжка наелся огурцов и попросился на выход.

Ромео – минипиг Елены. Тофер и моя мать по очереди над ним шефствуют, пока она на Гавайях.