– Мы к валькирии? – крикнул Меф в пластилиновое ухо.

Тухломон утвердительно взмахнул кнутом.

– Н-но, пошел, волчий завтрак!.. Три недели выслеживал –выследил-таки!.. От меня не уйдешь! Везде отыщу! Ежели у кого эйдос есть, япросто нюхом чую! Под землей не спрячешься! – говорил Тухломон ссамолюбованием.

Мефу, у которого эйдос тоже был на месте, захотелосьтолкнуть комиссионера ногой в спину и сбросить в сугроб. Возможно, так ему иследовало поступить.

Полчаса спустя Тухломон лихо подвез Мефодия к высокомузабору, за которым начинался лес. Здесь он попытался натянуть поводья иостановить оленя извозчицким «тпр-ру!», однако на оленя его «тпр-ру!»подействовало как на неврастеника возбуждающая пилюля. Несколько боком, скосивморду, он продолжал нестись и остановился лишь у самого забора, когда Мефуначинало уже казаться, что он сейчас разобьет сани вдребезги.

– Уф! А я уж было струхнул! – сказал комиссионер, вытирая солба пластилиновый пот. – Вам теперь через заборчик и все время прямо. Вон товысокое дерево видите? Вам чуток правее надо держаться.

– А ты со мной не пойдешь? – спросил Меф.

Тухломон замотал головой с такой энергией, что захлопалиуши.

– Ни в коем случае! Я маленькое, ранимое и хрупкоесущество-с. Мне о копье валькирии уколоться никак нельзя-с. Даже единымпальчиком! Вас она, может, еще и помилует, а меня ни в коем разе-с. Без всякогосумления! Уж больно мы жалки-с и ничтожны-с, на ихнее рассуждение! – кривлялсяТухломон и пакостно улыбался, показывая проеденные зубки.

Меф спрыгнул с саней, отошел на пару шагов и обернулся.Тухломон уже исчез, мало заботясь о судьбе оленя. Олень постоял немного, лизнулзабор, ткнулся мордой в снег и тоже пропал, оставив неясный запах задохнувшейсякислой капусты.

«И этот туда же!» – подумал Мефодий разочарованно.

Перед тем как лезть через забор, Меф купил в утопающем вснегу киоске бутылку воды. После общения с Тухломоном ему хотелось прополоскатьрот. Мефа кто-то окликнул. Он оглянулся. На автомобильной шине сидел заросшийбомж в женской дубленке, грязной настолько, что ее начальный цвет былнеопределим.

– Хочешь совет, брат? Деньги надо хранить в швейцарскихфранках! Это единственно стабильная валюта! Ей не грозят никакие потрясения!..

– Буду знать, – сказал Меф.

– Бутылочку не выбрасывай, дай хлебнуть, умоляю!

Вздохнув, Меф сунул бомжу недопитую бутылку и еще десятьрублей. Вообще служащим мрака оказывать кому-либо бескорыстную помощь неполагалось, но, учитывая, что бомж потратит их скорее всего на водку, пожалуй,что и можно. Тут Лигул не придерется.

Рядом с бомжом лежала большая грязно-желтая собака. Мордапса имела выражение сдержанное, умное и очень даже себе на уме. Меф дажеозадачился. Ему никогда не приходилось видеть такого умного пса.

Буслаев уже выпрямлялся, когда желтая собака вдруг вскочилаи, не лая и даже не рыча, распорола ему зубами карман.

– Кыш! Прочь! Вон пошла! Вот я тебе! – закричал бомж,размахивая руками. Он не столько оттаскивал собаку, сколько мешал Мефу. Наконецон вцепился псу в ошейник и оттащил его от Буслаева. – Видно, плохой тычеловек, брат! Она у меня никого никогда не кусала! – укоризненно сказал онМефу.

– Какой есть! – сдержанно произнес Меф и, покосившись насобаку, вновь подозрительно затихшую, пошел к забору. История ему непонравилась. С другой стороны, не убивать же собаку, разодравшую ему карман?

Бомж проводил Буслаева задумчивым взглядом и, обращаясь ксвоему псу, негромко произнес:

Facilis descensus Averni —

Noctes atque dies patet atri janua Ditis —

Sed revocare gradum superasqu evader ad auras,

Hoc opus, hic labor est.[6]

Пес серьезно взглянул на хозяина, точно знал, что именноАвернское озеро в Кампании считалось во времена Вергилия преддверием подземногоцарства.

Убедившись, что Мефодий перемахнул через забор парка и неможет ни слышать его, ни видеть, бомж расстегнул ворот. Под женской дубленкойблеснули золотые крылья.

– Генеральный страж Троил, как слышите меня? Это Гай,наблюдатель тайного караула! Мефодий Буслаев проследовал квалькирии-одиночке!.. – произнес он, потянув цепочку.

– Шар подменили? – спросил голос из крыльев.

Наблюдатель тайного караула Гай взглянул на пса. Песприоткрыл пасть. На снег выскользнул стеклянный шар со сгустком мрака.

– Да, Генеральный страж. Страж под личиной Энний выполнилзадание! – сообщил наблюдатель и почесал псу шею. Страж под личиной высунулязык и запыхтел, крайне довольный. Заметно было, что работать псом емунравится.

– Значит, новый шар со светом из Эдема уже у Буслаева? Темлучше. Если он бросит его под ноги валькирии, то погибнет в ту же минуту.Собственное зло вернется к нему, – грустно прозвучал из золотых крыльев голосТроила.

* * *

В лесу снега было еще больше. Меф держал курс на высокоедерево, которое указал ему Тухломон. Поначалу ему казалось, что дерево где-торядом, но чем ближе он подходил, тем дальше оно отодвигалось. Наконец Мефодийсообразил, что дерево, вероятнее всего, растет на холме, он же медленноподнимается наверх.

В ботинках чавкало. В брюки набилось столько снега, что Мефпочти перестал ощущать снежное покалывание. Ему было уже все равно. Ончувствовал себя как студент, который, попав под летний ливень, вначале пытаетсяспрятаться под пакетом, затем втягивает голову в плечи, чтобы не затекало заворот, и под конец, когда нечего терять и некуда уже больше промокать,хладнокровно идет прямо по лужам, насвистывая идиотическую песенку.

Несмотря на то что ноги увязали, Меф двигался не отдыхая, сневероятным упорством. Лишь однажды Буслаев остановился, когда увидел на снегусвежие кошачьи следы. Цепочка следов пересекала поляну, тянулась метровдвадцать и исчезала, будто кот, невесть как оказавшийся в лесу, провалился подснег или был унесен хищной птицей.