– Ирка, – ответила она прежде, чем успела подумать. Естьвопросы, ответы на которые записаны на подкорку, и выскакивают быстрее, чемразум успевает предостеречь, что лучше промолчать.

– Ирка? – удивился Меф. – Я знал когда-то одну Ирку… Тусамую, которую ты похитила и вернула. И зачем тебе это надо было? Нелепостькакая-то. Одни Ирки крадут других.

Память нашарила нить, но тотчас ее упустила. Ирка испытала одновременнои боль, и облегчение. «Он совсем ничего не понял. Даже сейчас! А… это же всемагия!» – подумала она.

Мимолетно, но верно валькирия-одиночка сообразила, что, даженазови она ему свою фамилию, Меф никогда не связал бы ее с той, другой, до техпор, пока она намеренно не пожелала бы открыть тайны. Магия, магия, магия…

«Никто из прежних знакомых валькирии не узнает ее. Валькирияне должна открывать никому тайны. Иначе тайна защитит себя сама, и всякийуслышавший ее умрет», – прозвучало в памяти навеки затверженное.

Неожиданно ногу Мефа охватило точно жидким огнем. Вскочив,он сунул руку в карман и, дуя на пальцы, достал стеклянный шар. Сплошной темныйтуман, прежде заполнявший его, сменился золотым, настойчиво искристым,пылающим. Казалось, сияние пытается пробиться наружу и опалить Мефу руку.

Валькирия с недоумением уставилась на шар.

«Она не понимает, что это! Бросить его и все. Я получу ееэйдос, и дарх, который пришлет мне Лигул, будет чем заполнить», – подумал Меф.

Все казалось таким простым. Искусительно простым. Просторазжать пальцы.

– Откуда это? Там внутри свет! – сказала Ирка.

Меф очнулся.

«Да уж. Знала бы ты, какой там свет», – подумал он.

Шар раскалялся в ладони у Мефа. Он едва удерживал его.Буслаеву чудилось, что он слышит запах собственной горелой плоти. То, что онпродолжал перебрасывать его из руки в руку, почти не спасало. Еще немного, ишар закончит все сам.

– Здесь есть окно? – крикнул он Ирке.

– Зачем тебе!

– Открой его! Живее!

Мефу казалось, что голос его прозвучал спокойно, но,наверное, в нем было нечто, заставляющее поторопиться. Валькирия на мигзастыла, принимая решение, а затем метнулась к стене и сорвала персидский ковер,утепляющий стену. За ковром оказался люк, который Ирка без церемоний вышибланаружу ударом ноги.

Подскочив к окну, Меф размахнулся и с силой швырнул шармежду деревьями. Тот прошел по дуге, задел ветку и упал в сугроб метрах вдвадцати от «Приюта валькирий». Ирка хотела посмотреть, но Мефодий сбил ее сног и навалился сверху.

Несколько секунд прошло в томительном ожидании. В комнатусунулся Антигон и в замешательстве запрыгал на пороге. Ничего не поймешь в этомпеременчивом мире. То ли омерзительная хозяйка убивает прекрасного Буслаева, толи милый принц Буслаев убивает омерзительную хозяйку.

– Встань с меня! Ходишь с ногами по душе, так не ходи хотябы по спине! – озлобленно крикнула Ирка.

Меф начал приподниматься, но тут за окном запоздало полыхнуло.Это не был взрыв в привычном понимании. Из снега беззвучно взвился на огромнуювысоту и тотчас опал узкий столб золотистого света. Вдали залаял пес. Мефвскочил и подбежал к люку. Ему почудилось, что он увидел нечто желто-белое,скрывшееся в кустарнике.

Ирка удивленно смотрела на Мефа и шевелила губами. Похоже,она хотела что-то спросить, но не спрашивала. Мефодий внезапно ощутил, что емунечего сказать. Он приходил убить валькирию. Не убил. Хотел отнять эйдос – неотнял. Даже шар и тот выбросил. Что тут скажешь?

Он буркнул что-то, что могло сойти за прощание, вышел изкомнаты и спустился по канату. Ирка стояла у люка и смотрела, как он уходит,увязая в снегу.

Антигон стоял у дверей, переминаясь с ноги на ногу. Онумирал от любопытства и ждал объяснений.

– Зачем заходил Дохляндий Осляев? – спросил он.

Ирка не ответила. Она стояла к кикимору спиной, и плечи еевздрагивали.

– Будем считать, что он заходил выпить кофе! – ответил самсебе Антигон, утоляя любопытство. Он уже понял, что никто ему ничего не скажет.

Что ж, лучше такое объяснение, чем совсем никакого.

Меф вернулся в резиденцию мрака в глубокой задумчивости.Арей ждал его, причем даже не в кабинете, а в приемной, что свидетельствовало обольшом нетерпении.

– Где? – без предисловий спросил Арей, едва Меф появился.

– Что?

– Эйдос валькирии. Ты его принес? Я жду!

Арей протянул руку. Массивная и короткопалая – никогдапрежде рука мечника не казалась Мефу такой огромной и загребущей, как ковшэкскаватора.

– Я его не принес. Не сумел, – сказал Меф, заставляя себяспокойно посмотреть в глаза Арею. Он знал: мечник терпеть не может трусливыхуверток и отговорок. Лучше сказать ему прямо.

– Почему не сумел? Струсил? У тебя не было возможности?

– У меня имелась отличная возможность. Я фактически ничем нерисковал, пока она была волчицей. Наконец, я мог бы заставить ее отдать эйдос,угрожая убить слугу… Но я не сделал ни того, ни другого, – сказал Меф.

Арей склонил голову и мрачно, исподлобья посмотрел на Мефа.Его взгляд прожигал. Меф ощутил на мгновение сверлящую боль. Видно,опомнившись, Арей закрыл глаза.

– А шар? – спросил мечник с убийственным презрением.

– Он мне не пригодился.

– В самом деле? А что тебе вообще может пригодиться? Тогдадай его сюда!

– Не могу.

– Почему?

– Я его выбросил.

– Ты выбросил мой шар? Шар мрака? Просто взял и выбросил?Тогда почему, будь ты проклят, я этого не почувствовал? Это не могло пройтинезамеченным! Ты лжешь мне! – Голос Арея, поначалу тихий, набирал обороты. Подконец он стал таким громким, что у Мефа заложило уши.