– Слейте её! Смерть саламандерсу! – хором скандировала толпа.

– Смотрите! – Мадам Винта, пробравшаяся к центру толпы, ткнула в сторону огней города – бур Стражей Мрака!

Керамики ослабили хватку и стали судорожно вглядываться в высь, переспрашивая: «Где? Где бур?». Но никто не мог ничего понять. Воспользовавшись замешательством собратьев, Мадам Винта со всей силы ударила по сгибам локтей рук, которые и держали Майю, и девочка шлепнулась на землю. Хозяйка паба подняла её и толкнула в сторону улицы:

– Сквозай девочка! Сквозай! Вон отсюда! – орала Мадам Винта на перепуганную и спотыкавшуюся Майю.

Девочка поднялась с колен и понеслась по узкой улице, боясь услышать преследователей. Она преодолела первую полосу покосившихся двухэтажных домиков с отколупившейся краской. Вторую и третью. Шокированные керамики пялились на нее как на сумасшедшую, но ничего ее предпринимали.

Мистер Ро

Третья полоса трущоб кончилась и начались совершенно другие дома. Похожие на те, что были в Нижнебурге, когда-то красивые и помпезные, но заброшенные и с выбитыми стёклами. Справа на высоком чугунном столбе висела табличка «улицы Мертвых. Квартал Битого Стекла», а ниже приписка: «убирайся, если жизнь дорога». Под угрожающей надписью был выгравирован знак – силуэт сфинкса. Существо с туловищем льва и головой человека, половина лица которого была черепом с пустой глазницей и обнаженными зубами.

«Убираться» явно был не вариант. Да и была ли разница. Не все ли равно, как умирать. Перспектива теряться на улице Мёртвых не была радужной и безоблачной, но еще меньше Майе хотелось попасть в лапы обезумевшим керамикам. И она, не думая, рванула в туманную дымку темной улицы.

Вдаль тянулись ряды пустынных проспектов и аллей, вереницы многоэтажек. Майя пару раз свернула налево, направо, снова налево и сбилась, потеряв ориентацию. Все терялось в тумане. Стены давили. Майю бросало то в жар, то в холод, она начинала задыхаться, глаза разбегались и не могли ни на чем сосредоточиться. Одновременно девочка видела все, но ни на чем не могла сконцентрировать внимание. Не хватало свежего воздуха и простора. Майя панически боялась замкнутого пространства.

Погоня была и рано или поздно настигла, если бы Майя ничего бы не предприняла. Она свернула в узкий длинный переулок и бросилась вперед. Девочка бежала ни обращая внимания ни на что, но внезапно поняла, что улица с каждой секундой стремительно сужалась.

Дом, казалось, занимал собой всю длину улицы и съезжался к противоположной стороне со скоростью света. Расстояние, которое Майя преодолела, не уступало расстоянию до конца улицы. Она изо всех сил рванула, стараясь не думать о том, что дом превратит её в лепешку. Здание, словно на колёсиках, безжалостно ехало вперед, под его фундаментом исчезали люки, а фонари и заборы под весом дома клонились к брусчатке и складывались как картонные фигурки. Расстояние до улицы равнялось трём подъездам. Майя закусила губы и, превозмогая колкость в боку, пулей понеслась вперёд. Девочка чувствовала карнизы подоконников, которые врезаются в плечи с двух сторон. И вот когда до победного конца осталось меньше метра, она застряла. Майя закупорила собой проход, а дом продолжал наступать, заставляя девочку невольно сжиматься и кукожиться, чтобы убавить боль.

Неужели это всё. Она преодолела столько. Сбежала от ядоязыких, от Татьяны, от восставших керамиков, чтобы остаться здесь, раздавленной стенами. Её тело, похожее на тонкий блин не найдут, либо найдут тогда, когда это не будет иметь никакого значения.

– Ну нет, так просто я не сдамся – прошипела Майя, закусив губу и собрав силы в кулак с мучительным стоном вырвалась из объятия здания. Дом стал стык в стык с соседним, проглотив улицы и всё опять затихло.

Нужно было прятаться куда-то. На улицах было опасно, а в помещении – только сумасшедший может поселиться здесь… В помещении бояться было нечего. Ей хотелось спать, она сильно устала. А попытать счастье можно было и с новыми силами.

Майя оглядела улицу, куда её занесло. Она ничем не отличалась от предыдущих. Похожие викторианские дома с выбитыми окнами, ржавыми карнизами, покосившимися балконами и верандами.

Но один дом больше остальных привлёк внимание Майи. Два нижних этажа были отделаны серым гранитом. Песочно-желтый фасад здания украшали темно-коричневые декоративные элементы. В крупных стрельчатых оконных рамах виднелись многоцветные витражные окна, отделанные головами античных богов. Две симметричные шестигранные башни в виде шахматных ладьей вздымалась выше крыш по бокам основного фасада. В стену одной из них был ввинчен циферблат со знаками зодиака. Парадная дверь была закрыта, зато открыто подвальное окно. Туда и юркнула Майя.

Помещение оказалось холодным и серым, зато сухим. Здесь не было мебели, стены были обшарпаны, и был старый неработающий камин.

Майя прилегла на пол напротив камина, покрепче притянув к себе колени, чтобы согреться.

– Апчиии! – из камина вылетела туча золы и окатила комнату от пола до потолка.

Волосы встали у Майи на спине дыбом. Она была готова поклясться чихал никто иной как камин. Нет, это безумие. Просто один из преследователей Майи свалился в камин через трубу. Майя притихла и навострила уши в ожидании чужих шагов. Но шагов не было так же, как и скрипа половиц.

– Кто здесь? – проскрипел мужской голос – Я не ждал незваных гостей. Не выношу проходимцев.

Майя притихла.

– Я знаю, что ты здесь. Я тебя чувствую. Ты, как лишний болтик, не стоишь на своём месте.

Майя встала и осмотрела комнату, однако та была пуста.

– Ты кто? – завывая вопрошал голос. – Зачем ты меня разбудила?

– Я… Майя… Майя Л’Сазонова – девочка надеялась, что обитатель дома, тоже читал подземельные газеты – Извините меня…

– Л’Сазонова… Майя… – голос стал задумчивым, но тут же расплылся в улыбке, излучая тепло. – Хозяйка…

– Что? – Майе было, конечно, приятно. За хозяйками не охотятся, однако это было чушью. Полнейшим бредом – Я не хозяйка, я тут впервые.

– Нет, ты ошибаешься. – хмыкнул голос.

– А где вы? Покажитесь! Мне не удобно разговаривать с тем, кого я не вижу!

– Простите, хозяйка, при всем уважении, но показаться я не могу. Я – Господин Ро – душа дома. Я – это и есть дом, и мы не разделимы. Я чувствую всё, знаю о том, что тощие крысы в подвале делят гнилое пшеничное зерно, а летучие мыши на чердаке унеслись на охоту к Мазутному Озеру.

Майя вспомнила Русю, у которой по словам Катрины тоже была душа.

– Ээээ, а я не очень хочу знать об этом – передернуло Майю.

– Как скажите, хозяйка. – отчеканил голос.

– Откуда ты меня знаешь?

– Я тебя чувствую, как и все дома, чувствуют свой род и своих хозяев. Всё потому, что когда нас строили, то архитекторы вкладывали в наши стены частичку хозяев.