Люцифер ускакал на всей скорости, какую позволяли развить заросли, а я направился к мертвому кровососу. Точней — временно мертвому, но значения это не имело. Не успеет он воскреснуть до возвращения Люца — только не с такими повреждениями. С начала боя прошло не более трех минут, хотя кажется, что целый час. И ветераны в нашу сторону пойдут медленно и с большой осторожностью. Они не знают, на кого или на что можно напороться. Медлить нам нельзя, но и суетиться не надо. Что действительно надо — так это продумать каждый последующий шаг. Иначе не одолеем четверых — они весь вечер отдыхали, а мы нет, и только что потеряли много сил.

Инкрустированные золотом доспехи вампира были усиленной ковки, с высокими защитными характеристиками. Файербол не мог их пробить — однако пробил. Но это пустяки по сравнению с тем, что я смог его завернуть. Как так получилось, разберемся потом, а пока я снял шлем с головы кровососа и взглянул ему в лицо: неприятное, надменное, теперь еще с вытаращенными от попадания шаровой молнии в пузо глазами. Молодой, на вид чуть старше Раймондо, — а уже сороковой уровень. Везет мне на пацанов из богатеньких. Должно быть, сынок какого-нибудь вампирского князя, только выехал не на подвиги, как паладин, нет. На развлечения. Они у каждого свои. У этого — травля двуногой дичи. Ну, развлекся? Теперь я развлекусь.

Сняв с вампиреныша богато расшитый плащ, я заменил его эгидой, выглядевшей более чем скромно. Под ней не будет видно дорогущих лат, а большего мне и не нужно. Мне от тебя, вурдалак ты долбаный, пока вообще ничего не нужно, кроме самого тебя и твоих файерболов. Сколько осталось в запасе? Четыре. Почему так мало с собой носил? Выговор!

Трофейные эликсиры оказались сильными, высококачественными, — но почти все расовыми. Жаль. Наглотаться элитных допингов перед боем с ветеранами не получится. Зато я накормлю зельями клячи Люцифера. Лошади у вампиров не настолько специфические, чтобы нельзя было использовать их снадобья для других лошадей.

Подойдя к мертвой кобыле, я обшарил седельные сумки. Сразу обнаружил искомое — оно оказалось оформлено под… морковки! Смотри-ка — нечисти не чуждо чисто человеческое стремление к няшности… Впрочем, какая вампиры нечисть — скорее, полунечисть, если быть точным. Как и оборотни.

Я изучил характеристики снадобий, и когда Люцифер вернулся в паре с тяжеловозом и котомкой в зубах, одну за другой скормил ему пять «морковок». Конь их моментом слопал и тихо заржал от наслаждения.

— Захорошело? — ласково спросил я его. — Победим ветеранов — получишь остальные. А сейчас их глотать смысла нет, они долгоиграющие.

Связав условно дохлого вампира веревкой из котомки, я вытряхнул саму котомку. Сняв лямки, скрутил из пустого мешка чудовищный кляп и забил его кровососу в глотку, едва не порвав пасть. Задохнется при воскрешении — может считать это несчастным случаем. Я буду считать счастливым… Хребет, что ли, упырю сломать для страховки, чтоб не ожил слишком дееспособным? Нет, долго: придется возиться с застежками, снимать кирасу. Или свернуть шею? С шеей проще, — но вдруг голова будет болтаться неестественно?

Махнув рукой на дополнительные предосторожности, которые себя покажут неизвестно как, а выдать нас могут запросто, я поднял вампира и забросил его тяжеловозу на спину. Люцифер меж тем внушал коллеге, чтоб тот неотступно следовал за мной и не вздумал убегать, что бы ни случилось. Я, в свою очередь, посвящал в детали разработанного плана самого Люцифера. Он должен держаться поодаль, как можно более скрытно, и появиться только после начала заварухи. Под конец я поплотнее стянул на груди плащ кровососа, чтоб скрыть кольчугу Корфа. Наверняка это та самая, в какой он служил, и ветераны отлично помнят не только ее саму, но и каждую царапину на нагруднике.

— Выступаем! — скомандовал я, ссутулил плечи, согнулся и зашагал к чужому лагерю, усердно подражая походке человека, с которым не все в порядке.

Тяжеловоз пошел за мной, а Люцифер зарысил в сторону и пропал меж деревьев.

Соблюдать тишину я не старался: чем раньше меня обнаружат, тем лучше; тем меньше вероятность каких-либо случайностей, способных помешать осуществлению задуманного. Кроме нас с Люцифером и ветеранов у реки мог находиться еще кто-то. Его внезапное появление — все равно с какими целями — создало бы нам трудноразрешимые проблемы. Или вообще неразрешимые.

В правой руке я сжимал шарик файербола. Левой для надежности придерживал плащ, чтоб он ненароком не распахнулся. Прижатая к телу рука отлично вписывалась в создаваемый мною образ, и я надеялся, что смотрюсь убедительно. А если нет, то нам каюк: мне сразу, Люциферу следом. Если кто-то из ветеранов встречался с Грюнбергом и помнит его шлем, нам тоже каюк — вряд ли я сыграю роль виконта на должном уровне. Если с ветеранами ранее пересекался вампир, нам каюк вне всяких сомнений. Ну и по тысяче других причин нас мог поджидать или каюк или нечто близкое к нему. Я ставил на то, что ни одна из них не перерастет в следствия.

Ветераны оказались еще осторожнее, чем я предполагал. Я уже начал думать, что они по каким-то соображениям вовсе не пошли на шум, когда Прол выступил из-за дерева прямо впереди и спросил:

— Куда путь держишь, уважаемый?

Забрало его шлема было закрыто, в руке он сжимал меч. Из зарослей справа и слева показались Мясник и Лукас, тоже с оружием наизготовку.

Я замедлил шаг, оглядел всех троих и пошатываясь направился к Пролу. Он ждал, не трогаясь с места. Мясник с Лукасом, напротив, начали сближаться, сжимая меня и тяжеловоза словно в тисках.

— Будьте здоровы, добрые люди! — поприветствовал я троицу. — Не знаю, кто вы, но рассчитываю на помощь. В долгу не останусь, можете поверить. Неподалеку отсюда я схватился с тем дезертиром из Народного ополчения, что испортил герцогу Праздник Дракона. Удалось взять мерзавца, однако он меня ранил. Мои средства не помогают — наверно, клинок был отравлен. Не найдется ли среди вас лекаря?

Я старался сымитировать дворянскую манеру разговора, соответствующую шлему и плащу: уверенную и высокомерную вне зависимости от обстоятельств. Бесчувственный вампир выглядел достоверно — имел тот же цвет волос, что и у меня, и было заметно, что парень молод; но черты его лица ветераны не сумели бы разглядеть.

Прол вложил меч в ножны и поднял забрало. Мясник и Лукас расслабились. Ага, заглотили наживку!

В другой ситуации ветераны, конечно, были бы недоверчивее. Однако наличие у меня пленника стоимостью в пятьсот золотых притупило их бдительность. Казалось бы, сперва проверь, а он ли это. Но алчность — весьма мощный и властный инстинкт, слабо поддающийся контролю. Я прям воочию видел, как в головах «почтенных» складывается картина произошедшего: странствующий рыцарь сразился с дезертиром, и тот убил его собак и верховую лошадь. Осталась только вьючная. Оруженосец, если он был, тоже убит. Следует лишь выяснить, что представляет собой рыцарь. Насколько он известен? Нельзя ли отправить его вслед за собаками и лошадью, оставив пленника себе — или лучше действительно помочь, удовольствовавшись обещанным вознаграждением?