Сказок об умных дураках русский народ сочинил больше, чем другие народы. Но из выше сказанного следует, что подобные сказки нельзя рассматривать как приобретение исключительно русских сказочников. Свои Иваны-дураки и Емели-дураки были в сказках и других народов.

2.5. Культура

2.5.1. Материальная культура

2.5.1.1. Пища

Люди, в отличие от животных, сумели превратить пищу в продукт культуры. В течение долгих тысячелетий они совершенствовали созданные ими способы получения пищевых продуктов и изготовления из них всё более и более доброкачественной и вкусной пищи. Но такая пища доставалась далеко не всем. Большей части рода человеческого на протяжении этих тысячелетий приходилось жить впроголодь.

По пословице Не до жиру – быть бы живу жил в старые времена наш русский крестьянин. Его ненасытные хозяева не могли его лишить, вместе с тем, способности к мечтам. Он мечтал о сытой жизни. Он мечтал, например, о тридесятом царстве, где реки текут молочные или медовые, берега у них – кисельные, а по небу жареные куропатки летают.

Чуть ли не весь мир голодный человек готов в своём воображении сделать съедобным. В сказке «Стоит река – вся из молока, берега – из киселя» читаем:

«Стоит река – вся из молока, берега – из киселя. Вот я, добрый молодец, киселя наелся, молока нахлебался…

Пошёл я по берегу, по берегу всё не нашему; стоит церковь – из пирогов складена, оладьями повершена, блином накрыта.

Вступил я на паперть, вижу двери – калачом двери заперты. Тут я, добрый молодец, догадался, калач переломил да съел. Вошёл я в церковь, в ней всё не по-нашему: паникадило-то репяное, свечи морковные, образа пряничные» (РНС. С. 635).

Самой почитаемой пищей у восточных славян был хлеб. В словаре читаем: «Наиболее сакральной пищей у восточных славян считается хлеб. Представления о том, что он вмещает в себя счастье и благополучие дома, во многом определили правила обращения с хлебом во время еды» (Славянская мифология. Под ред. В. Я. Петрухина, Т. А. Агапкиной и др. М., 1995. С. 177).

Что это за правила обращения с хлебом? «Буханка хлеба и каждый его кусок (особенно первый) или крошка воплощали собой долю человека; считалось, что от обращения с ними зависят его сила, здоровье и удача. Не разрешалось, чтобы один человек доедал хлеб за другим – заберёшь его счастье, силу. Нельзя есть за спиной другого человека – тоже съешь его силу. Давшего во время еды хлеб со стола собакам ожидает бедность. Нельзя оставлять кусок хлеба на столе, иначе похудеешь – “он тебя есть будет” или станет гоняться за тобой на том свете. Если во время еды крошки валятся изо рта, это предвещает скорую смерть едока. Когда упадёт хлебная крошка, нужно поднять её, поцеловать и съесть или бросить в огонь» (там же. С. 385).

Бедный человек мечтал о том, чтобы хлеба ему хватило на целый век. Такой была мечта у Василия – второго сына убогого старика из сказки «Скорый гонец». Именно хлеба на целый век он попросил у двух чудесных старцев. Вот какой диалог состоялся между ним и этими старцами:

«– Чего же ты у судьбы попросишь?

– Вот кабы было у меня хлеба на век!

– Хорошо, поди домой, выруби новину и посей: будет тебе хлеба на целый век!» (РНС. С. 264).

Глядел бедный человек на краюху чёрствого хлеба и мечтал: вот если бы эта краюха взяла да и превратилась в мягкий каравай. Мечты этого человека сбылись в сказке «Летучий корабль»:

«– А ну-ка, дитятко, – говорит старичок, – дай сюда свою краюху!

Дурень подал ему краюху. Старичок взял её в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:

– Не такая уж чёрствая твоя краюха!

И подал её дурню. Взял дурень краюху – глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай» (там же. С. 116–117).

Бедный человек мечтал о том, чтобы мысль о пище превратилась в самоё пищу. Такая мечта нашла отражение в сказке «Царевна-змея». Главный герой этой сказки добрался до оловянного царства. Первый вопрос, который пришёл ему в голову, был такой: «Кто меня кормить и поить будет?»:

«“Эх, – думает казак, – куда я заехал? Кто меня кормить и поить будет? Видно, придётся помирать голодною смертью!”

Только подумал, глядь – перед ним стол накрыт, на столе и пить, и есть – всего вдоволь» (РНС. С. 272).

Сказочное воображение додумалось до чудесного предмета – скатерти-самобранки. В сказке «Скатерть, баранчик и сума» такую скатерть подарил бедному старику журавль, которого он освободил из рыбной сети. Журавль его щедро отблагодарил:

«Вынес журавль полотняную скатерть и говорит:

Вот, старичок, тебе подарок. Как захочешь есть-пить, разверни эту скатёрочку и скажи:

– Напои-накорми, скатёрочка! – всё у тебя будет.

Поблагодарил старик журавля и пошёл домой.

Захотелось ему по дороге есть. Сел он под кусток, развернул

скатерть и говорит:

– Напои-накорми, скатёрочка!

Только сказал – и сразу на скатерти всё появилось: и жареное и пареное, ешь – не хочу!» (РНС. С. 343).

Скатерть-самобранка – награда за добрые дела. В сказке «Королевич и его дядька» скатерть-самобранку подарила королевичу дочь лешего, которую он освободил из железного столба:

«Дочь говорит:

– Дам ему скатерть-самобранку.

Вышел королевич от лешего с подарком, смотрит – кони все тут; развернул скатерть – чего хочешь, того просишь: явились и питьё, и еда!» (там же. С. 240).

У сытой жизни есть и оборотная сторона – ненасытность. Мы находим в русских сказках два отношения к ней – добродушное и зловещее. Первое из них нашло воплощение в Объедале – чудесном помощнике Ивана-дурачка из сказки «Летучий корабль». У него был сказочный аппетит:

«Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено.

Объедало давай быков поедать – одного за другим. А хлебы так в рот и мечет каравай за караваем. Все возы опустели.

– Давайте ещё! – кричит Объедало. – Почему так мало припасли? Я только во вкус вошёл!

А у царя больше ни быков, ни хлебов нет» (там же. С. 122).

Зловещий образ ненасытности нашёл отражение в сказке «Глиняный парень». Её главный герой – чудовище, пожирающее всё, что ему попадается на пути. Вот перечень его «яств», о которых он сообщает козлу:

«Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами, дроворубов с топорами, мужиков с косами, баб с граблями – и тебя, козёл, съем!» (РНС. С.