того дома, в котором живёт, и принимает деятельное участие в жизни обитающей в нём семьи; этим определяются и его заботы о скотине, что является наиболее часто упоминаемой в информациях его функцией. Именно этим качеством домового – тем, что он хозяин, – определяется и его плохое отношение к нерадивым, недружным семьям. Тесной связью домового с семьей, в доме которой он живёт, объясняется и его функция “вещуна”, предсказывающего “добро” или “худо”, свадьбу, смерть, пожар, рекрутчину и т. д.» (Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975: www.e-puzzle.ru).

В русских сказках на первый план выдвинуто два рода жилищ – дворцы и избы.

Поистине фантастических высот в изображении дворцов достигла сказка «Медное, серебряное и золотое царства». Она поместила их на высокой горе, да не на обычной горе, а на стеклянной. Главный герой этой сказки, как водится, – Иван-царевич. Он разыскивает свою мать Настасью-царицу, которую унёс в своё царство злой Вихрь. В отличие от старших братьев Петра и Василия, Ивану удалось забраться на стеклянную гору. Вначале он добрался до медного царства:

«Шёл-шёл, шёл-шёл. Видит – медный дворец стоит. У ворот страшные змеи на медных цепях прикованы, огнём дышат. А подле колодец, у колодца медный ковш на медной цепочке висит. Рвутся змеи к воде, да цепь коротка.

Взял Иван-царевич ковшик, зачерпнул студеной воды, напоил змей. Присмирели змеи, улеглись. Он и прошёл в медный дворец» (РНС. С. 126).

Подобным образом выглядели и два других царства – серебряное и золотое. Разница только в металле, из котрого сделаны их дворцы. Но в этих трёх царствах Иван-царевич не нашёл своей матушки. Он нашёл её в четвёртом дворце – самого Вихря. Вот как он выглядит:

«Шёл, шёл и пришёл к такому дворцу, что ни в сказке сказать, ни пером описать – так и горит скатным жемчугом и камнями драгоценными. У ворот шипят шестиглавые змеи, огнём палят, жаром дышат.

Напоил их царевич. Присмирели змеи, пропустили его во дворец. Прошёл царевич большими покоями. В самом дальнем нашёл свою матушку. Сидит она на высоком троне, в царском наряде разукрашенном, драгоценной короной увенчана» (там же. С. 128).

В сказке «Царевна-змея» мы встречаемся с оловянным царством. Семь лет его пришлось разыскивать казаку. Таким было повеление царевны-змеи:

«Провещала змея человеческим голосом:

– Не бойся, добрый молодец! Носи меня на шее семь лет да разыскивай оловянное царство, а приедешь в то царство – останься и проживи там ещё семь лет безвыходно. Сослужишь эту службу, счастлив будешь!

Поехал казак разыскивать оловянное царство.

Много ушло времени, много воды утекло, на исходе седьмого года добрался до крутой горы; на той горе стоит оловянный замок, кругом замка высокая белокаменная стена» (там же. С. 271).

В этой же сказке рассказывается о дворце, который может то чудесным образом появляться, то исчезать:

«Вдруг откуда ни взялась – явилась красная девица:

– Здравствуй, добрый молодец! Семь лет окончилось – избавил ты меня от конечной погибели. Знай же: я королевская дочь. Унёс меня Кощей Бессмертный от отца, от матери, хотел взять за себя замуж, да я над ним насмеялася; вот он озлобился и оборотил меня лютой змеёю. Спасибо тебе за долгую службу! Теперь поедем к моему отцу; станет он награждать тебя золотой казной и камнями самоцветными, ты ничего не бери, а проси себе бочонок, что в подвале стоит.

– А что за корысть в нём?

– Покатишь бочонок в правую сторону – тотчас дворец явится, покатишь в левую – дворец пропадёт» (там же. С. 273).

Главный герой сказки «Окаменелое царство» – солдат. Он очутился в подземном городе, где всё, как в обычном городе: да только люди в нём окаменелые, но еда во дворце – неокаменелая:

«Шёл, шёл – перед ним большой город, у ворот караульня, при ней часовой; стал его спрашивать – часовой молчит, не движется; взял его за руку – а он совсем каменный!

Вошёл солдат в караульню. Народу много – и стоят, и сидят, – только все окаменелые; пустился бродить по улицам – везде то же самое: нет ни единой живой души человеческой, все как есть камень! Вот и дворец – расписной, вырезной. Марш туда, смотрит – комнаты богатые, на столах закуски и напитки всякие, а кругом тихо и пусто» (там же. С. 257).

Избы в наших сказках выглядят вполне реалистически, но есть среди них одна – самая примечательная. Это избушка на курьих ножках. В ней обитает баба-яга.

По поводу этой чудо-избушки у И. П. Черноусовой читаем: «В образе сказочной избушки “на курьих ножках” присутствует зооморфизм (избушка сохраняет признаки живого существа – курицы, которая во всей системе этнографии и фольклора восточных славян символизировала плодородие, она слышит обращённые к ней слова). Избушку нельзя обойти и войти с другой стороны, потому что она стоит на грани двух миров (посюстороннего и потустороннего. – В.Д), через которую герой никак не может перешагнуть. Попасть на эту грань можно только через, сквозь избушку, и её нужно повернуть, чтобы зайти и выйти» (Черноусова И. П. Язык фольклора как отражение этнической ментальности (на материале фольклорной концептосферы русской волшебной сказки и былины). Липецк, 2013. С. 156).

Иначе говоря, избушку на курьих ножках нельзя обойти: перебраться с этого света на тот свет можно только через эту избушку. Она – вход в иной мир – подземный, загробный, тридесятое царство. Чтобы в неё войти, герою сказки надо произнести заветные слова. В сказке «Царевна-лягушка» читаем:

«Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:

– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!

Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошёл Иван-царевич в избушку и видит: лежит на печи баба-яга – костяная нога» (РНС. С. 85).

Слова, адресованные избушке на курьих ножках, могут варьироваться. В сказке «Финист – ясный сокол» к ним добавляется новая фраза:

«И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках – вертится. Говорит Марьюшка:

– Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.

Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга – костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос» (РНС. С. 73).

Между прочим, у избушки, о которой идёт речь, может быть только одна нога, а не две. На одной ноге держится избушка бабы-яги в «Сказке о молодильних яблоках