Да, пусть его пока не смущает разница в статусе и состоянии, но что будет дальше? Смирится ли он с моим лидерством? Смогу ли я сама от него отказаться и превратиться в послушную женщину? И надо ли? Я ведь однажды ходила этой дорогой, так что знаю – она ведет в никуда. Что будет, когда каникулы кончатся и нам придется вернуться к работе? Как отнесется к переменам в моей жизни семья? Примет ли она еще одного нового члена, не говоря уже о том, захочет ли он сам им стать?

Все эти вопросы, хоть и не требовали немедленных ответов, назойливыми мухами кружились в голове, и привычное «я подумаю об этом завтра» не очень помогало. Рано или поздно мне придется на них отвечать, но пока… пока я отдаюсь течению, доверяюсь воле житейских волн.

* * *

Подобный повод заслуживал особенного блюда. Что приготовить? Груши в карамельном соусе? Нет, слишком сладко – зная Андрюшу, мы и так утонем в сиропе. По крайней мере, в начале программы – сначала ему ведь нужно будет разжалобить публику, вызвать у нее сочувствие, чтобы потом замочить героя, ударив по нему из всех «экспертных» орудий. Глубоко презирая эту его манеру, я понимала ее эффективность. Приди Плахов с очередной историей о безвременно покинувшей мир куртизанке, горевать никто не стал бы. Другое дело – ванильная любовная история несчастной запутавшейся женщины, наивно искавшей счастья в объятиях депутата. Коварный обольститель, сгубивший невинное создание, классика жанра. Львиная доля мировой литературы описывает такие истории. Так что, не сомневаюсь, изобретать велосипед Андрюша не станет – пойдет проторенной тропой. А значит, ждет нас сказочное жизнеописание Ольшанской – не зря плаховские редакторы у меня Ольгины семейные фото потребовали. Я было попыталась запретить им Андрея впутывать, но потом лишь рукой махнула. Поздно прятать игрушки под елку, когда они уже распакованы – в Сети столько наших с ним видео…

Итак, груши в карамельном сиропе отпадают. Тогда, может, чего-нибудь острого и пикантного? Тоже не вариант – и перца в сегодняшней передаче будет немало.

– Попкорн, – рассмеялся Ганин, когда я поделилась с ним своими сомнениями. – Запасаемся воздушной кукурузой и наблюдаем.

– Слишком банально, – поморщилась я. – Просмотр передачи, в которой моего врага размажут по стенке, заслуживает особого сопровождения. О! Точно! – Я хлопнула себя ладошкой по лбу и, вскочив с дивана, помчалась в сторону кухни. – Где-то у меня тут была припасена баночка… Специально для такого случая берегла, – бормотала я себе под нос, роясь в шкафчиках. – Да где же она?

– Что ты ищешь? – удивленно спросил Илья, возникая в дверном проеме.

– Узнаешь, – откликнулась я и радостно вскрикнула, наткнувшись на заветную банку. – Вот ты где! – Я ласково погладила ее жестяной бочок. – Как знала, что пригодится.

На самом деле нет, конечно. Я банально забыла про этот давно привезенный из Франции деликатес. Не являясь особым его поклонником, в свое время не устояла перед искушением приобрести в качестве сувенира. Одно время даже думала ролик снять, но потом отказалась от этой идеи – в конце концов, у моего канала иная концепция. Знаю я известных и весьма успешных кулинарных богинь, смело закидывающих в свои передачи экзотические ингредиенты под видом продающихся в любом супермаркете. Но у меня другая концепция. Поэтому дразнить одних «гусей» рецептами на основе печени других я поостереглась. Вот и завалялся знаменитый фуа-гра в моем шкафу до подходящего случая. Чуть срок годности не пропустила.

– Ух ты! – Ганин повертел в руках круглую жестянку. – Веришь – нет, никогда не пробовал.

– Да ладно! – Я так и замерла с галетами в руках. – Ну, тогда загадывай желание, – рассмеялась. – Но многого не жди. Как по мне, слухи об исключительном вкусе этого деликатеса сильно преувеличены.

– А его разве не запретили?

– С чего вдруг?

– Ну, я слышал про защитников животных, которые…

– А, – перебила я, доставая из холодильника заранее отправленную туда бутылку шампанского, – открой… Не запретили. Хотя да, не советую тебе в приличном обществе этот продукт упоминать. Нынче это немодно. Сегодня в моде экопродукты, созданные исключительно радостными фермерами, получающими от своей работы колоссальное удовольствие. Чтобы, как говорится, ни одно живое существо не пострадало.

– Ты, я так понимаю, этого не одобряешь? – в голосе Ильи звучало любопытство.

– Да как тебе сказать… – Я задумалась. Рука с банкой застыла в воздухе. – Это долгий разговор, не думаю, что уместный. Но я за разумный подход. Скажем, бойкотируя продукцию компаний, эксплуатирующих труд несчастных детей из какой-нибудь Камбоджи, ты не делаешь жизнь последних лучше. Напротив, обрекаешь на голодную смерть. Ну и предавать анафеме фуа-гра, допуская существование обычных птицефабрик, то еще лицемерие. Впрочем, ладно, – смущенно улыбнулась я, – что-то я расфилософствовалась не ко времени и не к месту. Пошли лучше посмотрим, как Плахов Котова в асфальт закатает. – И, подхватив одной рукой тонкие фужеры, а другой тарелку с крохотными канапе, я отправилась в гостиную. Сзади семенил Ганин с бутылкой шампанского и вазой с фруктами. Практически стандартный вечер среднестатистической российской семьи – с едой у телевизора.

* * *

– Следите за собой, будьте осторожны, – фирменной отбивкой завершил Андрюша свою передачу. На экране быстро замелькали титры, а мы с Ильей так и сидели, не в силах пошевелиться.

– Да-а-а, – наконец протянул он, щелкая пультом. Телевизор моргнул и погас, а я, уставившись в одну точку, пыталась «переварить» услышанное.

Ожил телефон. Машинально взглянув на него, я поняла, что со мной пытаются связаться по крайней мере четыре абонента.

– Выключи! – приказала я Илье, кивая в сторону разрывающегося смартфона. Не успел он исполнить приказание, как звук раздался снова, на этот раз из его кармана.

– Не бери, – хрипло пробормотала я и откашлялась.

– Что это сейчас было? – поинтересовалась я после того, как в комнате наконец воцарилась тишина.

– Ну ты же видела? Плахов раскопал старую историю о том, что…

– Я и сама знаю, что он раскопал, не надо мне пересказывать! Меня другое интересует, как так вышло, что за всю передачу он даже не упомянул имени Котова и почему, черт возьми, я узнаю об отце Андрея вот так… Из чертова телевизора, а не от тебя?! Я же просила… Нет, я приказывала. В конце концов, если уж Плахову удалось…

– Ну, это только ему бы и удалось, ты же понимаешь… – виновато пробормотал Илья. – Сама подумай, как бы я узнал. Да и телевизионщики… Тут чистое везение. Повезло, что в «Давайте обсудим» низкая текучка. Повезло, что у одного из редакторов прекрасная память. Повезло, что он вообще как-то смог узнать в Ольшанской Свинухову. Ну согласись, ничего же общего.

Воспроизведя в памяти предложенные Андреем фотографии, я нехотя признала правоту Ганина. Что и говорить, пластический хирург сотворил настоящее чудо, превратив невзрачную Свинухову в эффектную Ольшанскую. Да родная мать бы в одной другую не признала. Хотя она бы не признала, а вот плаховский редактор смогла. Воспроизведя в памяти ее рассказ, я в очередной раз восхитилась – с такой памятью на лица ей бы в разведке цены не было.