– За вами, наверное, уже выслали поисковые партии!

Но Меган пребывала в благодушном настроении.

– Ну нет, не думаю, – сказала она небрежно. –Я часто ухожу и не возвращаюсь домой к обеду.

– Да, мое милое дитя, но вы не были и за чаем, и заужином тоже.

Но, похоже, взошла счастливая звезда Меган. Дом был темным итихим. По совету Меган мы обошли дом вокруг и бросили камешек в окно Розы.

Как и следовало ожидать, Роза выглянула и с тихимивосклицаниями, вся трепеща, вышла встретить нас.

– Ну, наконец-то, а я сказала, что вы уже давно спите.Хозяин и мисс Холланд (легкое фырканье после имени «мисс Холланд») ранопоужинали и отправились на прогулку. Я сказала: я присмотрю за мальчиками. Мнепоказалось, я слышала, как вы вернулись, когда я была в детской и пыталасьутихомирить Колина – он уж очень разыгрался, – но вас не было, когда явышла оттуда, и я подумала, что вы легли спать. И так я и сказала, когда хозяинвернулся и спросил про вас.

Я прервал беседу замечанием, что Меган лучше войти в дом.

– Спокойной ночи, – сказала Меган. – И ужасноевам спасибо. Это был самый прекрасный день в моей жизни.

Я поехал домой, все еще пребывая в несколько легкомысленномнастроении, отвалил шоферу изрядные чаевые и предложил переночевать у нас, еслион захочет. Но он предпочел уехать обратно во тьму.

Парадная дверь приоткрылась, пока мы с ним совещались, и кактолько он отъехал, дверь распахнулась настежь и Джоанна сказала:

– Вот и ты наконец-то, а?

– Ты обо мне беспокоилась? – спросил я, входя изакрывая двери.

Джоанна прошла в гостиную, и я проследовал за ней. Наспиртовке стояла кофеварка, и Джоанна собственноручно приготовила кофе, пока яугощался виски с содовой.

– Беспокоилась о тебе? Нет… конечно, нет. Я думала, тырешил остаться в городе и устроить кутеж.

– Я и устроил кутеж… или что-то в этом роде.

Я усмехнулся, а потом расхохотался. Джоаннапоинтересовалась, над чем это я смеюсь, и я рассказал ей все.

– Но, Джерри, ты, должно быть, сошел с ума, совершенносошел с ума!

– Похоже, да.

– Но, дорогой мальчик, нельзя делать подобные вещи – вовсяком случае, в подобных городишках. Завтра же об этом будет знать весьЛимсток!

– Наверное, так. Но, в конце концов, Меган всего лишьребенок.

– Она не ребенок. Ей двадцать. Ты не можешь возитьдвадцатилетнюю девушку в Лондон и покупать ей одежду без того, чтобы неразразился жуткий скандал. Ради бога, Джерри, тебе, кажется, придется на нейжениться!

Джоанна наполовину смеялась, наполовину была серьезна. Иименно в этот момент я сделал очень важное открытие.

– Черт побери все, – сказал я. – Я не я буду,если я этого не сделаю… Точно, я был бы рад!

На лице Джоанны появилось забавное выражение. Она встала исказала сухо, направляясь к двери:

– Да, я всегда знала, что когда-нибудь…

Она оставила меня – со стаканом в руке, – ошеломленногооткрытием.

Я не знаю, как обычно чувствует себя мужчина,вознамерившийся сделать предложение руки и сердца. В романах его горлопересыхает, воротничок его душит, и он пребывает в жалком состоянии от сильноговолнения. Я ничего подобного не ощущал. Обнаружив неплохую идею, я лишь хотелреализовать ее как можно скорее. Я не видел какой-то особой нужды в том, чтобысмущаться и беспокоиться.

Я прибыл в дом Симмингтонов около одиннадцати. Я позвонил и,когда Роза открыла дверь, спросил мисс Меган. И лишь понимающий взгляд Розызаставил меня впервые слегка оробеть.

Роза проводила меня в маленькую дневную гостиную, и, ожидаятам, я в тревожном волнении понадеялся, что Меган не слишком тут досталось.

Когда дверь открылась и я обернулся, я мгновеннопочувствовал облегчение. Меган совершенно не выглядела испуганной или расстроенной.Ее головка все так же напоминала блестящий каштан, и над ней витал дух гордостии достоинства, которым она обзавелась вчера. На Меган снова была старая одежда,но она ухитрилась заставить это барахло выглядеть совсем иначе. Простопотрясающе, что делает с девушками сознание собственной привлекательности. Явдруг обнаружил, что Меган повзрослела.

Полагаю, мне следовало и в самом деле чуть поволноваться,тогда я не начал бы разговор со слов: «Привет, зубастый карась!» При любыхобстоятельствах это с трудом сошло бы за приветствие влюбленного.

Похоже, это устроило Меган. Она усмехнулась и сказала:

– Привет!

– Послушайте, – сказал я, – надеюсь, вы неполучили нагоняй за вчерашнее?

Меган заявила самоуверенно:

– О нет! – Потом поморгала и добавила неопределенно: –Впрочем, полагаю, что получила. Я имею в виду, они много чего говорили, и,кажется, они думают, что все это очень странно, – но вы же знаете, каковылюди и как они суетятся по-пустому.

– Я пришел с утра, – сказал я, – потому что яхочу сделать предложение. Видите ли, вы мне невероятно нравитесь, и я думаю, явам тоже нравлюсь…

– Ужасно! – сказала Меган с восторгом.

– И нам жутко хорошо вместе, так что, я думаю, было бынеплохо, если бы мы поженились.

– Ох, – сказала Меган.

Она выглядела удивленной. Только и всего. Не испуганной. Непотрясенной. Всего лишь слегка удивленной.

– Вы имеете в виду… Вы действительно хотите жениться намне? – спросила она таким тоном, каким спрашивают, желая окончательнопрояснить вопрос.

– Больше всего на свете, – ответил я, и я именноэто и имел в виду.

– Вы хотите сказать, что вы меня любите?

– Я вас люблю.

Ее глаза смотрели на меня спокойно и серьезно. Она сказала:

– Я думаю, вы самый замечательный человек в мире. Но явас не люблю.

– Я вас заставлю полюбить меня.

– Не пойдет. Я не хочу, чтобы меня заставляли. – Онапомолчала и добавила серьезно: – Я не гожусь вам в жены. Я умею ненавидеть, ане любить. – Она произнесла это с каким-то напряжением.

Я сказал:

– Ненависть долго не живет, а вот любовь – да.

– Так ли это?

– Я в это верю.

Снова наступило молчание, потом я сказал: