– Да.

– Не могли бы вы пояснить нам, как производится экспертизана соответствие пуль оружию?

– Каждый ствол имеет свои характеристики, – приступил кобъяснению Редфилд. – Есть так называемые видовые характеристики, ну, скажем,диаметр и длина ствола, количество нарезов, их шаг и направление. Повторяю, этохарактеристики вида оружия. Например, стволы револьверов системы «Кольт» имеютодни видовые характеристики, «Смит-и-вессон» – совершенно другие. Кроме того,существуют еще и неповторимые особенности ствола. С течением времени онржавеет, и там появляются царапины, канавки, маленькие заусенцы. Они-то иоставляют на пуле едва заметные отметины. Если нам дают оружие, из которогобыло совершено убийство, и пулю, от которой наступила смерть, естественно неслишком деформированную, мы, произведя контрольный выстрел и сравнив эти двепули, наверняка можем сказать, из какого оружия стреляли.

– И вы провели такое исследование пуль и оружия,предоставленных вам?

– Да, сэр, это девятизарядный револьвер 22-го калибра марки«Сантинель», изготовленный «Хай стэндард мэньюфэкчуринг корпорейшн». Номерэтого оружия один, один, один, один, восемь, восемь, четыре. У негодевятизарядный барабан и ствол в два и три восьмых дюйма.

– А какой калибр у этого оружия?

– 22-й.

– Что еще вы можете рассказать об этом оружии?

– Это девятизарядный револьвер. Было использовано трипатрона. В барабане обнаружены три пустые гильзы и шесть заряженных патронов.Оружие зарегистрировано на имя обвиняемой.

– А что вы можете сказать о трех пулях 22-го калибра,переданных вам доктором Фоули?

– Ими выстрелили из этого оружия.

– Можете проводить перекрестный допрос, – завершил Декстер.

– У меня нет вопросов, – с улыбкой ответил Мейсон.

– Господа, время подошло к обеду, – объявил судья Мэдисон. –Суд удаляется на перерыв до часа тридцати. Обвиняемая остается под стражей.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в небольшом залересторана против Дворца правосудия, где они обычно обедали в перерывах междузаседаниями.

Когда заказ был принят, Мейсон встал из-за стола и началрасхаживать по залу.

– Все дело в этом чертовом револьвере, – сказал он.

– Да, никакого сомнения в том, что это оружие Максин, –согласился Дрейк.

– Конечно, ее. Он и зарегистрирован на ее имя. Но в связи сним должно быть что-то большее.

– А еще-то что им нужно? – спросил Дрейк.

– Если верить Максин, то она хранила оружие в ящике тумбочкиу кровати. Об этом могли знать очень многие. Практически все, кто бывал у нее.Таким образом, взять оружие и совершить убийство мог кто угодно.

– А где был обнаружен револьвер? – спросила Делла Стрит.

– Ну, наверное, где-то в квартире.

– Но мы его там не видели. Значит, убийца не обронил егослучайно на пол.

Мейсон кивнул:

– Но из этого не следует, что оружия там не было. Его моглиположить назад в ящик.

– Похоже, что это единственное место, где он мог быть, –вставил Дрейк. – Если бы Максин взяла его с собой, она сказала бы тебе, правда?

– Бог знает, – отозвался Мейсон. – Никогда нельзяпредсказать, как поступит клиент, особенно женщина. Они запутываются всобытиях, попадают в собственную ловушку и почти всегда пытаются обманутьсвоего адвоката.

– Ну, когда ее взяли под стражу, у нее наверняка не было ссобой оружия, – сказал Дрейк.

– А может быть, она его где-то спрятала, – предположилаДелла.

– Тогда бы и полиция не нашла его, – возразил ей Дрейк. – Ядумаю, нет особой нужды волноваться из-за оружия. Теперь, по крайней мере, всеясно. Оно ее. На предварительном слушании обвинению больше ничего непонадобится.

– У них есть кое-что еще, – заметил Мейсон, продолжаярасхаживать по залу. Внезапно он остановился и сказал: – Пол, я хочу, чтобы тыузнал, как часто за последние три месяца Олни выходил на своей яхте. И еще –выясни все об охране. Другими словами, скольких людей надо было подкупить,чтобы попасть на борт. Нам нужно разузнать как можно больше о мошенничествеДюранта.

– Мне кажется, все очень просто, – начал Дрейк. – Онпоручает кому-то сделать копию. Потом распускает слухи, что уважаемый агент попродаже картин продал богатому коллекционеру подделку. Агент сходит с ума,коллекционер в бешенстве. Они приглашают экспертов для оценки картины, а затемпредъявляют иск Дюранту. Позднее ему удается заменить оригинал копией. Делодоходит до суда. Дюрант доказывает, что это подделка, и получает причитающиесяему по суду деньги.

Мейсон опять заходил по залу взад и вперед.

– Ты не согласен? – поинтересовался Дрейк.

– Не знаю. Он сказал Максин, что это подделка. Затем велелей передать его слова Рэнкину. Все это соответствует предложенной тобой схеме.Но этот парень где-то достал десять тысяч долларов и велел Максин убираться изгорода. К чему бы это? Если картина не была поддельной, то он хотел, чтобыМаксин уехала и никто не смог доказать, что он говорил о картине. Если он могдоказать, что это подделка, то показания Максин не имели бы никакого значения.Эти две версии диаметрально противоположны в некоторых аспектах. Почему сначалаему понадобилась копия? И почему после этого ему понадобилось выпроводитьМаксин из города? Что-то здесь есть пока нам неизвестное – очень важноеобстоятельство, которое мы или не знаем, или о котором не догадываемся.

Внезапно Мейсон повернулся к Полу Дрейку:

– Пол, заканчивай с едой. Иди в суд и возьми пачку повестокдля всех, кто имеет хоть какое-то отношение к этому делу с картиной. Мне нуженОлни, потом этот эксперт Джордж Лэтэн Хауэл. И проверь по журналу в клубе,когда отсутствовала яхта. Выясни, если сможешь, все ли время на ней был Олни. Ипока будешь этим заниматься, поинтересуйся его супружеской жизнью. Разузнайвсе, что возможно, о миссис Олни. Вручи и ей тоже повестку в суд. Говорят,супругов мало что связывает, и Олни большую часть времени проводит на яхте.Несмотря на то что развод официально не оформлен, их частной жизни, похоже, нехватает душевности.

Официант принес заказ.

– А как насчет Горинга Гилберта? Его надо вызывать? Я уженаправил лично ему повестку с просьбой явиться в суд и при себе иметь картину,написанную в стиле Филиппа Фети, ту, где на переднем плане под деревомизображены женщины, а вдали, на изумрудной зелени, в лучах солнца играют дети.Думаешь, он явится?