– Если нет, я такой шум подниму, что хуже будет. На головувстану, а картина будет в суде.

– Как вы думаете, Декстер будет мешать вам представить картинув качестве вещественного доказательства? – спросила Делла.

– Он будет драться, как разъяренный бык. Придется без концаоттаскивать его.

– Почему?

– Во-первых, он предвидит, что это осложнит ситуацию не вего пользу, а во-вторых, он пытается заставить меня разрешить Максин датьпоказания на предварительном слушании дела. Если она покажет, что Дюрант велелей пойти к Рэнкину и сказать о фальшивом Фети, тогда все становится на своиместа. Но адвокат, позволяющий клиенту давать показания на предварительномслушании, обычно считается кандидатом в приют для умалишенных. Выступлениеобвиняемой на предварительном слушании может лишь заострить противоречия впоказаниях обвинения и защиты, и ни один судья не решится разрешить этотконфликт не в пользу обвинения, если, конечно, оно не разбивает вдребезги всюверсию, выстроенную прокурором. Но, надо сказать, такой шанс выпадает один надесять тысяч.

– А нечто подобное случалось в вашей практике? – спросилаДелла Стрит.

– Да, дважды, но там не было другого выхода. Показания,данные подзащитным, влекли за собой другие, которые при других обстоятельствахникак не могли быть даны. А именно они полностью разрушали схему, выстроеннуюобвинением.

– А не стоит ли и в нашем случае пойти на это? – спросилДрейк.

Мейсон, не прекращая своей монотонной ходьбы по залу,сказал:

– Именно это я и пытаюсь решить, Пол. Сейчас я стою передтаким выбором, что не приведи господь ошибиться. Прокручиваю в голове всеварианты.

Мейсон вернулся за стол и полностью ушел в свои мысли. Онпочти не притронулся к еде; сидел, играя вилкой и уставившись в одну точку наскатерти.

Вдруг он отодвинул тарелку и встал из-за стола.

– Я пойду на это!

– Пойдешь на что?

– Разрешу Максин дать показания.

Делла Стрит попыталась что-то говорить, но потомостановилась.

– Для меня это может оказаться чем-то вроде самоубийства.Если номер не пройдет, то по всей стране будут перемывать мне кости и называтьэто самой большой глупостью года. Но я все равно это сделаю. Другим путем этучертову картину сюда не вытащить, а она мне позарез нужна. И надопоторапливаться, пока с ней ничего не случилось.

– А что с ней может случиться-то? – спросил Дрейк.

– Да что угодно – исчезнет, украдут или просто уничтожат. Иэтот парень, Горинг Гилберт, тоже может испариться. И кто, черт возьми,забеспокоится, если одним длинноволосым художником станет меньше? Давай, Пол!Поешь в другой раз. А сейчас быстро сделай повестки Олни, его жене, Хауэлу,Рэнкину и охране в яхт-клубе.

– А этим-то зачем?

– Хочу знать, когда делали копию.

– И ты сможешь все это выстроить в убедительную версию?

– Пока не знаю, но буду изо всех сил стараться. Одно точно –с картины нельзя спускать глаз. Я постараюсь зарегистрировать ее как экспонат всуде.

– Копию Фети? – спросила Делла.

Мейсон кивнул:

– Пойдем, Пол.

Ровно в час тридцать, как только судья Мэдисон занял своеместо, Томас Декстер сообщил ошеломляющую новость:

– Я бы хотел еще раз вызвать для дачи показаний МатильдуПендер.

Молодая женщина заняла свидетельское место.

– Я хочу вас еще кое о чем спросить, – начал Декстер. – Вывидели обвиняемую, и вам показалось, что она нервничает. Она стояла втелефонной будке, вероятно ожидая…

– Пожалуйста, без «вероятно», – прервал его Мейсон, – насинтересуют только факты. Выводы мы сделаем сами.

– Хорошо. У меня здесь есть схема автовокзала с изображениемтелефонных будок, камер хранения, билетных касс, комнат отдыха и зала ожидания.А также входные и выходные двери. А теперь укажите, пожалуйста, точку на этомплане, где вы увидели обвиняемую. Сначала я прошу вас внимательно посмотреть насхему и сказать, все ли на ней верно отражено.

– Да, сэр, все точно.

– Хорошо. А теперь укажите, в какой точке находиласьобвиняемая тринадцатого вечером.

Свидетельница указала карандашом место на схеме.

– Приблизительно в этой точке?

– Да.

– И как долго вы ее здесь видели?

– Она была или здесь, вот в этой точке, или рядом по крайнеймере минут пятнадцать. В этом я уверена.

– Что потом произошло?

– Потом она вошла в телефонную будку.

– Я обратил внимание, что автоматические камеры хранениянаходятся как раз рядом с телефонными будками.

– Да, они как раз за будками.

– А теперь я хочу спросить, знаете ли вы, где находитсяячейка под номером 23В.

– Да, сэр.

– Где?

– Третья сверху на этой схеме.

– Вам знаком человек по имени Фултон, Франклин Фултон?

– Да, сэр.

– Вы видели его четырнадцатого или пятнадцатого?

– Мы встречались пятнадцатого.

– Где и при каких обстоятельствах?

– Я проверяла автоматические камеры на автовокзале. Когдакакую-то из ячеек не открывают в течение двадцати четырех часов, мы проверяемее и в соответствии с инструкцией переносим содержимое в специальную комнату,после чего ячейкой можно опять пользоваться.

– Объясните подробнее, как это делается.

– Как только монета опускается в приемное устройство ячейки,на табло, находящемся вверху дверцы, появляется регистрационный номер. Каждыйвечер в одно и то же время я все их переписываю, затем сравниваю с предыдущиминомерами, которые были записаны двадцать четыре часа назад.

– Итак, пятнадцатого вы обнаружили, что регистрационныйномер одной из ячеек не изменился?

– Да, сэр.

– Каков порядковый номер этой ячейки?

– Тот, который вы упомянули, 23В.

– И когда вы открыли ячейку, то что там обнаружили?

– Оружие.

– С вами кто-то был там?

– Сначала никого. Потом я вызвала полицию, и пришел ФранклинФултон. По-моему, он сержант.