Дом был тогда, конечно, белый и украшенный золотым орнаментом и цветными витражами, которые так подходили старомодному облику молодого художника. В доме Роуза часто бывали гости, и потому двери редко закрывались, и только легкая занавеска прикрывала вход – а то все-таки горы вокруг и бывает так ветрено… Яркие огоньки, фонари и гирлянды – вот постоянные украшения этого дома, и аккуратные, тщательно подстриженные цветы и деревья… Бритт закончила набросок и огляделась.

Аккуратный сад превратился в тернистые непроходимые на вид дебри. Можно ли вообще попасть внутрь? Ведь говорили, жители Марблита входить сюда.

Но Бритт не из Марблита. И она ничем не рискует.

Об обещании не ходить внутрь в одиночестве она успела позабыть.

Подумав так, девочка открыла калитку и оказалась в коридоре переплетенных друг с другом деревьев. Калитка со стоном захлопнулась, и Бритт увидела, что коридор деревьев ведет прямо ко входу. К наглухо закрытой тяжелой почерневшей двери без единого витража.

Толкнув дверь, Бритт вошла.

Она ожидала увидеть запустение, разруху, прохудившиеся полы – все, что сопутствовало прочим заброшенным, пострадавшим от пожара, домам, в которых она успела побывать. Поэтому сохранность интерьеров поразила ее: все в доме выглядело так, словно его оставили час назад. Вот только слой пыли на мебели выдавал долгое отсутствие хозяина, и цвет… Черный цвет, которым, словно чехлом, затянуло все вокруг.

Это был не благородный, радующий глаз оттенок черного. Нет, Бритт слишком хорошо разбиралась в цветах и поняла сразу: здесь в доме можно встретить только матовый, нехороший черный, цвет старости и забвения. Дом выглядел словно закопченным после пожара, но пожара не было и вещи были в целости и сохранности.

По спине Бритт пробежали мурашки.

Она обошла гостиную, которая, судя по всему, и служила Роузу мастерской. Личные вещи отсюда давно забрали, но Бритт без труда могла вообразить, где стоял мольберт, и где хранились краски. А бледные пятна на стенах остались после того, как с них сняли картины и наброски…

И то, с каким изяществом и простотой был обставлен дом, наводило на мысль, насколько Роуз Леймисс не был похож на господина мэра или Долл. Никакой помпезности и показной роскоши, вместо этого – спокойный уют. Даже сквозь черную копоть угадывалось, что в креслах удобно сидеть, а столы подходят и для ужина, и для творческой напряженной работы.

И – Бритт подумала, что у нее совсем уже разыгралось воображение – как перекликался этот дом с гостеприимным «Розарием», где все устраивалось с легкой руки Гвендолин так, чтобы гостям было хорошо и уютно.

Витая лестница поднималась наверх. Бритт осторожно шагнула на ступеньки: вроде бы крепкие и не опасные. Она осторожно начала подниматься по лестнице, положив руку на перила.

У самого конца лестницы Бритт увидела еще одну дверь, и, не задумываясь, толкнула ее.

За дверью оказался чердак – пустой, темный и гулкий. Сердце Бритт забилось где-то в горле. Она ощутила незнакомый ранее, безотчетный страх, но, сжав руки в кулаки, сделала шаг вперед.

И оказалась среди тысячи черных птиц.

Кип не обманул – в кофейне Томми в самом деле подавали чудесное какао: в меру сладкое, в меру густое, и с очаровательной горкой маленьких разноцветных зефирок.

Сам Томми оказался высоким, полным человеком с пронзительными серыми глазами. У него были самые ухоженные и густые усы из всех, что когда-либо встречались Меган за всю ее жизнь. Она даже не представляла себе, что подобные усы вообще можно отрастить на человеческом лице. И, тем не менее, Томми это удалось. И он явно ими гордился!

– Вы, наверное, госпожа Меган! – Томми всплеснул руками и не забыл подкрутить усы. – Кип столько рассказывал о вас! Вас в самом деле интересует Марблит?

– О, это прекрасный город! – ответила Меган, ничуть не покривив душой.

Город, при всех его странностях, действительно ей нравился.

– Меган приходит посмотреть на карту, – вставил свое слово Кип. – Я очень рад. Ведь местные жители уже все запомнили наизусть… Мало кому интересно это сокровище.

– Почему – сокровище? – спросила Меган.

– Ну как же… Все дело рук господина Роуза! Уже одно это стоит, чтобы на карту смотрели. А все меньше и меньше горожан приходят, чтобы посмотреть. Все больше приходят, чтобы потоптаться ногами и перейти поскорее на другой конец площади. Ух, как я ругаюсь! Ух, как я ворчу! Но с ними сладу нет…

– Представляю, как вам должны быть обидно! – воскликнула Меган.

Томми усмехнулся:

– Ему всегда обидно!

Кип возмутился:

– Вовсе нет! Просто… Это же господин Роуз сотворил…

– Господин Кип! – Меган сочла это шансом. – А вы наверняка помните карту наизусть?

– Ну, конечно!

– А вы сможете нарисовать ее на салфетке?

Кипом овладел боевой дух. Он вытянул салфетку из-под пальцев Меган и немедленно потребовал у Томми карандаш.

– Конечно, я могу это сделать! Вот! Здесь – Флауэр-сквер и ратуша… Вот здесь – башни, окружающие город… Дальняя башня, где вы были – она вот здесь… Дом Роуза, конечно, вот – вы ведь знаете, что ходить туда опасно?

– Знаю, знаю, – поспешила заверить Меган. – А вот ворота, через которые мы приехали… Мы приехали с Долл, и там еще был стражник… как же она его назвала… Точно! Тьебо!

– О, так тогда вы приехали через Сторожевую башню! – воскликнул Кип. – Сторожевая башня находится вот здесь. И рядом с ней – шоссе…

Теперь у Меган в руках была еще одна карта. Но на этой были четко отмечены все выходы из города.

Рукой Кипа отдельно была подчеркнута Сторожевая башня.

Меган вспомнила недотепу Тьебо и их короткий спор с тетушкой Долл. Видимо, в самом деле – выход к шоссе шел через Сторожевую башню. И еще Южные ворота… Имело смысл как минимум наведаться туда. Как максимум – сразу идти к шоссе. Пусть даже сюда не приходят поезда и не ездят автомобили – рано или поздно наваждение рассеется, и они снова окажутся среди машин и людей!

Подумав так, Меган отпила какао и расслабилась.

* * *

Вновь оказавшись в «Книжной лавке Брукс», сидя в удобном кресле с чашкой кофе, Хью принялся разглядывать книжные полки. Ведь он пришел именно за этим, и как удачно удалось встретиться с Талассом. Можно совместить два дела сразу: сунуть нос в книги и разговорить помощника мэра. Хью подозревал, и не безосновательно, что Таласс расположен к нему и может рассказать много интересного – если, конечно, спрашивать с осторожностью, чтобы не обернуть его заинтересованность себе во вред.

Если Гвендолин права, то можно воспользоваться сходством с Роузом, расположить к себе Таласса и выведать у него все, что только можно и относительно поезда, и относительно господина Мэра, а главное – о том, как покинуть Марблит или разрушить его странные чары. А заодно – найти способ проникнуть с помощью Таласса в ратушу.