– Я позову кого-нибудь вам на помощь. Всех девушек нужно вывести на улицу.

– На улицу? – ахнул парень. – Но они ведь…

Умирают, хотел сказать он, но смолчал. Хотя это красноречиво читалось на его лице.

– А вы можете их спасти? – спросила я.

Он развел руками.

– Вот именно. Поэтому сделайте, то что в ваших силах. Помогите им покинуть лагерь. Они должны вернуться туда, где им смогут помочь, как можно скорее.

Покинув палатку, я сразу направилась к драконам Времени. Рядом с ними стояли шаманы Времени.

– Начинайте.

Как и с медициной, теперь магия перемещения была значительно ограничена в возможностях. Перенести сотню девушек из двадцать первого века? Легко. Вернуть их домой после того, как стихия отвернулась от шаманов? Уже сложно.

Вот для этого я и была здесь.

– Ты уверена, что справишься? – тихо спросил Макон.

Только он из всех драконов и Старейшин имел полное право находиться рядом со мной настолько близко.

– Я должна.

– Буревестник был против этой затеи. И я полностью с ним согласен.

– Что ж, – улыбнулась я. – Поэтому мы и пришли сюда, когда буревестник отправился инспектировать южные острова, не так ли?

– Я все еще не могу определиться. Ему повезло с тобой или наоборот?

– Истинную пару не выбирают, Макон, – в тон кремниевому ответила я. – Ему, в любом случае, придется смириться.

Шаманы встали в тесный круг, а драконы в золотых робах встали за их спинами. Нам нужна была вся магия времени, на какую они только были способны, чтобы попытаться заново открыть межвременный портал.

Лекари стали выводить бледных девушек. Им помогали те, кто мог передвигаться самостоятельно и не пострадал. Последней прямо на циновке парень с помощью остальных вынес Лизу.

Макон перехватил мой взгляд, но я, отвернувшись, смахнула слезы, когда услышала:

– Разве она может сделать это без сознания?

– Нет.

– На что же ты рассчитываешь?

– На одну идею, которую Эрик окрестил безумным самоубийством, когда я ему рассказала.

– Отлично, – кивнул Макон, скрещивая руки на груди. – Просто отлично, что он сейчас так далеко. Расскажешь, что это за идея? Имею право знать, за что меня казнят.

– У нас не хватит магии на открытие портала. А у попаданок не хватит сил для телепортации. Поэтому я хочу обратиться напрямую к одному из Лорду Стихий – тому, который управляет Временем. Он не только должен открыть нам портал, но и сделать, чтобы девушки вернулись в ту же минуту, из которой драконы похитили ее. Тогда болезни сами собой станут частью прошлого. Несуществующего прошлого… Что?

Глаза Макона превратились в два блюдца, когда он медленно повторил:

– Я правильно понял? Ты хочешь обратиться за помощью к озлобленному эгоистичному порождению Времени, которое ненавидит всех своих сородичей и ни во что не ставит смертных? Теперь ясно, почему у этих парней в желтых ночнушках, такие лица, – он кивнул в сторону драконов Времени. – Марина, последним, кто вообще обращался к Лордам Стихий, был Создатель Миров, а он тоже не пальцем сделан. И, тем не менее, даже он решил, что проще будет запереть этих упрямцев в хрустальную тюрьму, чем договориться.

Я пожала плечами.

– С самого начала я делаю то, во что никто не верит, разве нет?

В центре шаманского круга материализовалось нечто, похожее на мутное зеркало. Стая Времени в тот же миг сменила облик – и дюжина бронзовых драконов выдохнули золотистое пламя, подпитывая портал силой.

– А как ты вообще собираешься вызвать Лорда Стихий? – не унимался Макон.

Взглядом я указала на свое плечо: спокойные до этого змейки теперь извивались все сильнее. Я сделала шаг к порталу, остановившись поодаль от бронзовых драконов.

К этому времени змеи с моего плеча переползли по предплечью к запястью, обхватив его словно черными браслетами.

Я вытянула руку, направляя силу татуировок времени в центр портала. Шаманы дернулись, когда с моей руки сорвался темный луч, вонзившийся в центр портала.

И тогда же по небу пронесся громоподобный недовольный рокот:

– Это кому там жить надоело?!

А после из портала донеслось еще:

– Кто ты такая и как посмела говорить со мной?

Ух. Что ж, не буду ходить вокруг да около. Скажу как есть.

– Благодаря мне ты все еще жив, Лорд Стихий.

– Хм… А ты самоуверенная, букашка, – пророкотал стихийник и выплюнул с презрением: – Это Гийлир заставил тебя исправлять его ошибку, верно? Сам-то он никчемный самоуверенный…

Главное не вестись на провокации, напомнила я себе. Вряд ли мне удастся наладить отношения между убежденными врагами вот так, за пять минут, так что все, что мне остается, это максимально сгладить острые углы.

– Прежде всего, он старался избежать новых ошибок! – крикнула я, прерывая этот поток нелестных эпитетов в адрес Гийлира. – Драконы нуждаются в твоей помощи, Лорд Стихий. Ты сильнейший среди всех в этом мире и только ты один можешь нам помочь.

Немного лести не повредит. И раньше, чем он опомнился, воспользуюсь-ка взаимной ненавистью между остальными лордами, как рычагом:

– Никто из остальных стихий не сможет помочь нам так, как ты!

– Еще бы! – расхохотался лорд Времени. – Все они, жалкие подобия, блеклые тени…

И так далее, и так далее.

– Ты понимаешь, что он говорит? – шепнул Макон, держась рядом. – Как такое вообще возможно? Неужели он говорит, как и все мы?

К сожалению, я понимала. Но жаловаться Макону на то, какие подробности о взаимоотношениях стихий мне приходилось сейчас выслушивать, я не стала. После бесконечных веков заточения в Сердце Лорду Стихий нужно было выговориться, мне же оставалось только понять и простить.

– Так что же тебе надо, букашка? – опомнился Лорд Стихий, переведя дух.

– В Гийлире есть женщины и мужчины из других Времен, они попали суда не по собственной воле и теперь им лучше вернуться обратно. Но драконы не могут помочь им, только ты можешь сделать это.

– И ради этого ты звала? Всего-то? – отмахнулся Лорд Стихий. – С этим я и так разберусь. Скоро все, кто не должен быть в Гийлире и чье появление нарушило временные потоки, вернутся обратно. Драконьи ошибки дорого обошлись мне, букашка! Запомни, я делаю это не ради них или Гийлира, только для того, чтобы ослабить Пустоту, которую питают наши ошибки. Ты ведь понимаешь, что битва стихий еще не окончена?

Сбитая с толку, я кивнула. Во рту пересохло, когда я все-таки прочистила горло и сказала: