С Крайдином точно было что-то не так – он тихо рассмеялся. Гнев даже изобразить не смог.

– Совсем не боишься?

Она даже плечами пожала и потянулась за другим салатом.

– А тебя, демон, похоже, чужой страх счастливым делает? Так не дождешься. Уморить не уморишь – рановато твоему брату о моей скорой кончине сообщать, пока мать в заложницах. А чем еще ты меня испугать можешь? Я уже и кнут твой видела, и от жажды загибалась. Так что давай, любимый муженек, ни в чем себе не отказывай.

Прикусила бы она свой язычок. Или Крайдин его прикусит. Но злости все еще не было, потому он просто равнодушно повторил:

– Ты будешь наказана. И, кстати, через пару дней мы едем в поместье моей матери. Пусть она тоже на тебя посмотрит и позабавится.

– Да с удовольствием! Мне дюже любопытно глянуть на женщину, которая такого монстра на свет произвела и не удавилась, глянув на результат, – она вдруг прервала поток яда и вскинула голову: – А, вспомнила! На свадьбе я явно слышала, как о нас с тобой говорили – дескать, не танцуем посреди гостей. И что на балах мы так же в стороне стоять будем. Это что же значит, ты меня и на балы таскать начнешь?

Об этом Крайдин пока не думал, но вопрос закономерный – рано или поздно он бы непременно всплыл:

– Пока не знаю. Все сильно будет зависеть от наглости Рая и от его желания уязвить меня еще сильнее.

Ей явно такая перспектива не нравилась, впрочем, как и ему.

– О, тогда передай своему братцу, что твоя безграмотная деревенская ведьма не особо воспитана. Могу и в глаз плюнуть величеству, нас в Приреченке так и учили поступать, если куда-то тащат без согласия. Эй, как тебя там? Калина? – она неожиданно звонко крикнула в сторону кухни. – А можно мне еще тушеной капусты? Уж больно вкусная вышла!

Служанка не шелохнулась, пришлось Крайдину разрешить:

– Дай ей добавки. Их в Приреченке так и учили – наедаться на случай голода и засухи на полгода вперед. А то вдруг негодяй какой встретится, голодом морить начнет.

– А что? Жизнь и не такому научит, – парировала Марисса. – А негодяев у нас в Приреченке не водилось, мы их еще в младенчестве в колыбелях душили.

– Жестокое место – эта твоя Приреченка. Хорошо, что я туда армию не направил – поубивали бы всех нас такие изверги.

Марисса и на этот раз не улыбнулась. Видимо, ей любые шутки о войне шутками не кажутся. Или любые, исходящие от Крайдина. Он решил сменить тему:

– Так ты неграмотная?

– Какие новости, милорд демон! – она саркастично вскинула руки. – А госпожа-то у нас букв не знает! Что же делать, что же делать? Может, отпустить? Пусть катится и не позорит доброе имя этого дома?

– Да замолчи ты уже. Как рот открываешь, так мне тебя придушить охота.

Она и замолчала. И даже добавочку свою не съела, мрачно уставившись в тарелку. А Крайдин смотрел на нее прямо и не мог до конца понять: приворот, или ему по каким-то другим причинам так сильно хочется, чтобы она улыбнулась.

* * *

Марисса не особенно рассчитывала на успех с успокоительным сбором. Но от скуки нашла себе развлечение – придумывать любые варианты уморить муженька. Вот выпил бы, она бы ночью к нему прокралась и подушечкой накрыла. А утром вместе со слугами рыдала бы взахлеб: на кого ж ты нас покинул, благодетель! Но мечты сбываются далеко не всегда, или сбываются, но не сразу.

Настроение после ужина стало еще хуже. Мариссе, непривыкшей сидеть на месте, становилось все сложнее выносить одиночество и безделье. В темнице у нее хотя бы вся энергия уходила на преодоление тягот, а здесь и жаловаться-то особенно не на что – кормят, одевают, воду в ванну по первому требованию наполняют. А в перерывах ей приходится то в зеркало пялиться, то в окно, то в потолок. Что ж, наступило время потолка, а там и сон подоспеет.

Она уже улеглась, когда дверь в ее спальню распахнулась, впуская ненавистного мужчину. Предупредив ее возмущение, Крайдин вскинул руку.

– Про наказание забыла, ведьма? Или ты всерьез думала, что можешь пытаться меня отравить без последствий?

Ах, наказание. Потолку придется подождать, нашлись развлечения занимательнее.

– Не отравить, – спокойно поправила Марисса. – Усыпить. А уже после, если бы крепко уснул, удавить.

Ей отчего-то казалось, что он совсем не злится. И во время ужина не сердился. Просто констатирует факты своим равнодушным голосом:

– Да, верно. Хорошо ведь, что смысл от этого не меняется?

Страх все равно проникал внутрь, холодил кровь. Но Марисса твердо решила, что не собирается радовать демона своим испуганным видом, потому и эти липкие позывы успешно игнорировала:

– Так что же ты стоишь, Крайдин Сорк? Бей да уходи. У меня еще куча дел. Потолок вон, сегодня не рассмотренный.

Он усмехнулся, сделал шаг к кровати:

– Бить? Нам вскоре к матери ехать – ты перед ней страдалицу собралась корчить, синяки свои демонстрировать?

Марисса невольно сжалась еще сильнее. И не спешила переспрашивать. Не так уж ей и любопытно, что в понимании Крайдина будет наказанием, равным избиению.

Он же склонился, взял мягкое одеяло за край и с силой рванул в сторону, Марисса не смогла удержать. Откинув эту ненадежную преграду, он движения не остановил – по кровати начал перемещаться к ней ближе, с каким-то подчеркнутым интересом рассматривая ее ночную сорочку.

Мариссе стало совсем не до смеха. Не то чтобы она была опытной женщиной, но такой пронзительный взгляд явно наводил только на одну мысль. И тихий голос подтвердил самую неприятную догадку:

– Сними это, ведьма. Или разорву.

– Рви, – зачем-то ответила она, но уже от ужаса повышенным тоном. – Все равно тебе же новую оплачивать.

Вот только когда его кулаки зажали ткань, Марисса о своей храбрости пожалела. Схватила его за запястья и попыталась заглянуть в глаза:

– Что ты делаешь, Крайдин Сорк? Ведь ты обещал, что не будешь брать меня как женщину!

– Ты придумала, что я это обещал. Я же говорил только о том, что заведу любовницу. Я и завел. Не далее как прошлой ночью, – Крайдин почти не соврал. – Смирись, ведьма. Ты знала, что я накажу.

И рванул сорочку, разрывая на груди. Марисса взвилась, пыталась прикрыться и теперь была готова заключать какие угодно дополнительные сделки – лишь бы он ее не трогал! Но у Крайдина даже взгляд потемнел от вида ее тела, он схватил ее за руки и прижал к постели, чтобы рассматривать без препятствий. Мариссе стало нехорошо.

Кое-как ей удалось сосредоточиться, она медленно вдохнула и как можно спокойнее произнесла:

– Хотя ты в чем-то прав, Крайдин Сорк. В конце концов, мы супруги перед небом, и уж ты наверняка вправе взять меня хотя бы единожды.

Ее слова его обескуражили. Крайдин перевел взгляд на ее губы и резко выдохнул. С трудом посмотрел ей в глаза, ожидая продолжения столь неожиданного поворота. И Марисса продолжала: