– Ана. – Она отодвинула ветку в сторону и подождала, пока я пройду. – Я любила ее, но правда в том, что большинство ведуний живут в одиночестве. Я знала, что она не останется здесь навсегда.

Я на мгновение задумалась над ее словами.

– Галетяне женятся?

– Некоторые. Хотя это скорее формальность, чем что-либо еще. Вы с Талином собираетесь пожениться?

Я должна была быть готова к прямому вопросу, но он все равно застал меня врасплох.

– Я не знаю, – честно сказала я. – Я была помолвлена с его братом, Сиреном. Но я никогда не любила его. – Я рассказала ей историю о том, как Зейди была выбрана в жены Сирену и я отправилась вместо нее, подробно рассказав о том, как Талин помог мне, пока я была в Новом Замке.

– Звучит так, как будто он сделает для тебя все, что угодно, – сказала Адриэль после того, как я закончила. – Ты любишь его?

Я знала, что да, но мне было странно признаваться в этом кому-то, кого я едва знаю, до того, как скажу об этом Талину. Вместо этого я кивнула.

– Но его цель – помочь своей матери свергнуть Сирена, а я должна убедиться, что моя семья в безопасности. Трудно даже думать о браке.

– Так вот почему вы прибыли сюда? Просить галетян помочь вам?

Мы вышли на поляну. В центре была роща самых странных деревьев, которые я когда-либо видела. Высокие и костлявые, без единого листика на тонких белых ветвях, они больше походили на мертвые кораллы, чем на деревья.

Я повернулась к Адриэль. Я знала, что она была близка с Роаном, и я не хотела, чтобы она пошла к нему до того, как у нас будет время выработать стратегию.

– Как ты думаешь, галетяне помогли бы нам, если бы мы попросили?

– Полагаю, все зависит от того, почему вы считаете, что галетяне должны помочь. Это не их битва, Нора.

Из того, что я знала о Сирене, в конечном итоге это будет битва всего континента, но мои мысли зацепились за что-то другое.

– Что ты подразумеваешь под их?

Она вышла на поляну, свет струился по ее темным волосам. Она была объективно красива по варинийским стандартам, но именно полное отсутствие стыдливости отличало ее от любой женщины, которую я встречала раньше.

– Мои предки пришли с островов Пенери, что на западе. Они прибыли сюда еще тогда, когда эти земли были частью Иларии, и основали небольшое поселение. Эти деревья – все, что от них осталось.

Я последовала за ней на поляну.

– Что ты имеешь в виду?

– Точно так же, как ваш кровавый коралл, костяные деревья выросли из тел моих предков. Когда я умру, меня похоронят здесь, и мои кости будут питать корни нового дерева. Последнего дерева, если только я не решу когда-нибудь завести ребенка. – Она положила руки на ближайший ствол и посмотрела вверх на голые ветви. – Когда-то давно они исчезли. Плоды были ядовитыми, их нельзя было употреблять в пищу, но из семян можно было делать чаи и эликсиры с целебными свойствами, как из вашего жемчуга.

– Почему они перестали цвести? – Поинтересовалась я. Поднялся ветер, и ветви, шумевшие над головой, жутко напоминали высохшие кости. Холодок пробежал по моему телу, и у меня внезапно возникло ощущение, что мы находимся в присутствии духов.

– Когда пришли галетяне, они изгнали моих предков из этих земель обратно на острова, откуда они пришли. Несколько человек остались, но этого было недостаточно, чтобы поддерживать рощу.

– Ты сказала, что мать Роана тоже была целительницей. Означает ли это, что он из вашего рода?

– Только по материнской линии. – Она сидела под деревьями, найдя себе место среди корней, как будто ей уже хотелось быть среди них.

Я осталась там, где была, в пространстве между лесом и рощей.

– Если галетяне когда-то были варинийцами, то что происходит, когда они хоронят своих мертвых? Они выращивают какие-то другие деревья?

Она грустно улыбнулась и посмотрела поверх ветвей в небо.

– Галетяне не хоронят своих мертвых, Нора. Они сжигают их.

Ее слова вызвали еще один холодок во мне.

– А пепел?

– Развевают по ветру.

– Это значит, что они не вернутся на землю.

Глаза Адриэль блестели от слез.

– И цикл магии – природы, как бы вы это ни называли – разорван.

Я могла бы сказать, что она считала это настоящей трагедией, и при других обстоятельствах я бы согласилась. Но если члены королевской семьи Иларии действительно были связаны с кровавыми камнями так же, как варинийцы были связаны с жемчугом, то это могло означать, что существовал способ разорвать и этот цикл. Без королевской крови камни потеряли бы свою силу.

И остался только один чистокровный представитель иларийского королевского рода: Сирен.

В ту ночь я лежала без сна на своей новой кровати в маленькой мастерской, которую Адриэль прибрала для меня, несмотря на мои протесты. Мне нравился запах трав, книг и кристаллов и даже кота, чье имя, как я узнала, было Фокс (сокращение от фоксглова, папоротника, который, по словам Адриэль, мог быть либо лекарственным, либо ядовитым, в зависимости от того, как его использовали). Фокс спал у меня в ногах, свернувшись калачиком и издавая странный урчащий звук, который Адриэль называла мурлыканьем. Она заверила меня, что это значит, я ему нравлюсь, но у меня насчет этого были сомнения.

Я открыла книгу, которую дала мне Адриэль, ту, с костяным деревом на обложке. Она сказала, что та досталась ей от предков, передавалась из поколения в поколение и могла бы помочь мне понять связь между кровью и природой. Хотя она предупредила меня, что язык был намеренно запутанным и загадочным, чтобы помешать любому, кто не был ведьмой, использовать его, и она давно отказалась разобраться в нем.

– Будь осторожна, – предупредила она, прежде чем удалиться на ночь. – Магия крови – это…

– Грязно, – закончила я за нее. – Я не собираюсь ничего делать, обещаю.

Она улыбнулась, на мгновение задержавшись в дверях, как будто хотела сказать еще что-то. Я вздохнула с облегчением, когда она повернулась и закрыла за собой дверь.

Но она не ошиблась насчет того, что книга была запутанной. Я не успела прочитать больше двух страниц, как заблудилась среди слов, несколько раз перечитывая одни и те же строки, прежде чем сдаться и двигаться дальше. Автор использовал высокий узкий шрифт, настолько малоразличимый, что, когда мои глаза устали, все буквы начали сливаться вместе, что затрудняло различение букв А и Л и букв В и Р. Через некоторое время я начала задаваться вопросом, действительно ли буквы переставлялись с целью запутать меня.

Я отложила книгу в сторону, все еще не желая спать, и заставила себя закрыть глаза. Мои мысли мгновенно обратились к Зейди. Мне не нравилось находиться вдали от нее после всего, через что я прошла, чтобы вернуться к ней, но я знала, что поступила правильно, предоставив ей и Сэми побыть вдвоем. Что-то подсказывало мне, что они скоро перейдут черту близости влюбленных, независимо от того, женаты они или нет. Эта мысль была странно болезненной, отзывалась глубокой болью в моей груди. Я была рада за них, но я не могла избавиться от чувства, что меня оставили позади, что Зейди куда-то двигалась мимо меня, а куда – я, возможно, никогда не смогу понять.