– Да, ты прав. Получается, что и при жизни, и по–сле смертия – самый страшный ее враг. А ее цер–ковь… Знаешь, Дора ходит буквально полезвию ножа. Ведь она далеко не пуританка Она называет ерети–ком Винкена, нопри этом даже не подозревает, на–сколько ее собственная тяга к плотскимудовольстви–ям, свойственная всем современным молодым людям, близка к тому, очем он писал.

– Понимаю. Но коль скоро речь зашла о Винкене, скажи, чеготы от меня ждешь? Его я тоже должен спасти? Что я должен сделать для Винкена?

– Она ведь по-своему гениальна, – продолжал Роджер,словно не услышав мой вопрос, – Именно имел в виду, называя ее ученымбогословом. Она в совершенстве владеет греческим, латинским и древ–нееврейским.Ты только представь, скольких трудов ей это стоило, особенно если учесть, что вдетстве она не проявляла выдающихся способностей к языкам.

– Да, ты прав. Хотя у нас все происходит несколь–копо-другому и…

Я вдруг осекся на полуслове, потому что в голову мне пришластрашная мысль, весь ужас которой я смог осознать только сейчас

И эта мысль буквально лишила меня дара речи.

Слишком поздно! Слишком поздно сделать Род–жера бессмертным!Он уже мертв!

В течение всего нашего разговора во мне жила подспуднаяуверенность, что, стоит мне только захо–теть, и я смогу слушать егоповествование еще очень и очень долго, смогу удержать его рядом с собой, непо–зволить ему уйти… И вдруг… Мне словно во всей пол–ноте открылась жестокая,беспощадная истина: я бе–седую с призраком! С мертвецом!

Когда до меня дошла вся нелепость ситуации, ко–гда я понял,что не в силах уже что-либо изменить, боль, разочарование, потрясение былистоль сильны, что я едва не застонал, но сумел сдержаться, дабы датьвозможность Роджеру продолжить рассказ.

– Что с тобой? – тем не менее спросил он.

– Ничего, я в порядке. Поговорим о Доре. Рас–скажи о нейподробнее, о том, что она говорит, что делает.

– Она говорит о том, что современная жизнь сует–на, скучна ибесцветна, о том, что люди нуждаются в каких-то священных символах веры. Онаговорит, что преступность принимает угрожающие размеры, а молодежь лишенаидеалов и цели в жизни. Она меч–тает создать религиозное общество, в которомникто никому и никогда не причинит вреда. Это как «аме–риканская мечта». Оназнает Библию вдоль и по–перек, перечитала все апокрифы и псевдоапокрифы, трудыАвгустина, Маркиона, Моисея Маймонида… Она убеждена, что запрет на сексуальныеотношения погубил христианство, – точка зрения, впрочем, весь–мараспространенная и находящая поддержку преж–де всего у женщин. А ее аудиториювсе же преимуще–ственно составляют именно они.

– Ясно. Но в таком случае она не может хоть в малой степенине симпатизировать Винкену.

– И тем не менее… Видишь ли, в отличие от меня она никогдане воспринимала книги Винкена как не–кую последовательность образов.

– Понимаю.

– Кстати, книги Винкена совершенны не только по содержанию,но и во многих других отношениях. Ты только представь! Ведь он начал создаватьих за четверть века до появления печатного станка Гуттенберга. И тем не менееухитрился создать истинные шедевры: он был и писцом, и графиком, создавшимвеликолепные шрифты, и художником-миниатюрис–том. Его чудесные иллюстрации,изображающие обнаженных людей, веселящихся в раю, просто великолепны, арастительные орнаменты на каждой странице выполнены с непревзойденныммастер–ством. Он был един во всех лицах, в то время как в любом скрипториисуществовало совершенно четкое распределение обязанностей.

Раз уж мы заговорили о Винкене, позволь сказать тебе ещекое-что. Твои мысли сейчас заняты Дорой, но я все же хочу завершить разговор оего книгах. Ты Должен забрать их.

– Потрясающе! – мрачно произнес я.

– Поверь, они тебе непременно понравятся. А вот Дора, вполневероятно, так никогда и не захочет взять их в руки и уж тем более не полюбитих. На сего–дняшний день в моем распоряжении двенадцать книг Винкена. Католик сберегов Рейна, не по своей воле в юности вступивший в бенедиктинский орден, онбыл влюблен в Бланш де Вайльд, жену своего брата. Тай–ный роман между Бланш имолодым монахом начал–ся с той поры, когда она заказала в скриптории не–сколькокниг. У меня есть некоторое количество ее писем к даме по имени Элинор.Отдельные эпизоды в стихах тоже рассказывают об этой любви.

Самое печальное, что письма к Элинор, которые мне удалосьраздобыть, написаны Бланш уже после смерти Винкена. Дело в том, что всепослания, полу–ченные от Бланш, Элинор впоследствии передала не–кой Диане, ата, в свою очередь, – еще какой-то жен–щине. В результате уцелела лишьнебольшая их часть. Из сохранившихся фрагментов можно сделать сле–дующий вывод.Любовники встречались в саду замка де Вайльдов – а не в монастырском, как японачалу думал. Каким образом Винкену удавалось туда проникнуть, я точно незнаю, однако в некоторых пись–мах упоминается, что он украдкой уходил измонас–тыря и потайным путем пробирался в дом брата.

Все это действительно похоже на правду. Они до–жидались,пока Дэмиен уедет из замка, чтобы испол–нить какие-то свои обязанности. Ну, незнаю, чем там должны были заниматься в те годы графы или герцо–ги. Так вот, кактолько брат покидал замок, Винкен приходил туда и развлекался вместе сженщинами – они танцевали вокруг фонтана и занимались любо–вью, причем Винкенпо очереди укладывал в постель, всех своих дам. Иногда они отмечали такимобразом даже храмовые праздники. Обо всем этом свидетельствуют стихи и рисункив книгах. Но… Однажды их поймали.

Дэмиен кастрировал и заколол брата на глазах у женщин, асамих женщин посадил под замок. После многодневных допросов, запугивания ииздевательств несчастные признались в недозволенной любовной связи с Винкеном ирассказали, как с помощью книг поддерживали с ним связь. Тогда брат собрал всекни–ги, созданные этим великим художником. Ты только представь себе – вседвенадцать книг Винкена де Вайльда!

– Его бессмертие… – прошептал я едва слышно.

– Вот именно! Его наследие! Единственное «по–томство»,которое он оставил! Так вот, Дэмиен похо–ронил эти книги вместе с телом Винкена– зарыл их в том самом саду, возле того самого фонтана, которые изображены наминиатюрах. И Бланш из своего окна могла каждый день видеть то место, гдепокоились под землей останки ее любовника. Не было никакого суда, не былоникакого обвинения в ереси, приговора и казни – Дэмиен просто-напросто убилсвоего бра–та. Вероятно, он пожертвовал монастырю огромную сумму. Хотя…Возможно, в этом не было нужды. Кто знает, как относились в монастыре кВинкену. Сейчас его стены лежат в руинах, и туристы фотографируют–ся на фонестаринных развалин. А замок был практи–чески полностью уничтожен во времябомбежки еще в годы Первой мировой войны.