– Из этого могло что-то получиться. Во всяком случае, шансовна это было не меньше, чем у любого другого подобного начинания. Кто знает,почему в че–тырнадцатом столетии, например, один монах сошел с ума, а другойстал святым? А у Доры есть подход к людям, она знает, как научить их думать.Впрочем, не мне судить. Ты должен разобраться во всем и найти выход изположения.

– Ну да. А тем временем заодно и спасти церков–ныеукрашения, – хмыкнул я.

– Да. До тех пор, пока она не согласится их при–нять иликаким-то иным образом обратит на доброе дело. Вот тебе еще один способуговорить ее. Почаще упоминай о добре.

– Ты и сам пользовался этим способом, – печаль–нозаметил я. – И в отношении меня тоже.

– Так ты выполнишь мою просьбу, правда? Дора считает, чтоменя ввели в заблуждение и сбили с пути истинного. «Не думай, что после всегосодеянного ты сумеешь спасти свою душу, подарив мне сокровища церкви», –сказала она как-то.

– Она любит тебя, – заверил я Роджера. – Яубеждался в этом всякий раз, когда видел вас вместе.

– Знаю. Меня не нужно убеждать в этом. У нас нет времени наспоры и доказательства, Учти только, что Дора очень прозорлива и планы еепоистине огромны. Пока еще у нее слишком мало единомыш–ленников и помощников,но она мечтает перевернуть мир. Я хочу сказать, что ей недостаточно того, о чемгрезил когда-то я: создать собственный культ и стать своего рода гуру –поселиться в тихом убежище в окружении преданных последователей. Онадействи–тельно хочет изменить мир, потому что уверена в том, что кто-тонепременно должен это сделать.

– По-моему, так считает любой религиозный че–ловек.

– Ничего подобного, Далеко не каждый жаждет стать новымМохаммедом или Заратустрой.

– А Дора жаждет.

– Дора знает, что именно это сейчас необходимо.

Он покачал головой, отпил глоток из бокала и об–вел взглядомполупустой зал. Потом вдруг слегка на–хмурился, словно все еще размышляя надсвоими по–следними словами, и продолжил:

– «Отец, – сказала она мне однажды, – религия невозникает на основе древних текстов и произведе–ний искусства Они могут служитьлишь ее отраже–нием». Она еще долго потом говорила – о том, что внимательноепрочтение Библии помогло ей постичь великое значение чуда, происходящего в душечелове–ка. В общем, она буквально усыпила меня своими рассуждениями. И невздумай отпустить по этому пово–ду какую-нибудь шуточку.

– Боже избави! Ни за что на свете!

– Что ожидает мою дочь? Что с ней будет? – с отчаяниемв голосе прошептал он, не глядя на меня. – С таким-то наследством!Достаточно посмотреть на ее отца – вспыльчивого, грубого и жестокого человека,сумасшедшего, способного на любые крайности. Невозможно сосчитать, сколькособоров и церквей я посетил вместе с Дорой, сколько бесценных распятий я ейпоказал, прежде чем превратить их в очередное средство получения прибыли. Водной только Германии мы провели с ней немало часов, рассматривая великолепныеросписи на потолках соборов эпохи барокко. Я дарил Доре невероятной ценностирелик–вии, подлинные распятия, украшенные серебром и Русинами. Я купилмножество платов Вероники такой потрясающей красоты, что перехватывалодыха–ние… Боже мой! Боже мой!

– Скажи, а не было ли во всем этом стремления каким-тообразом искупить, загладить свою вину? Я имею в виду Дору.

– То есть вину за оставшееся без объяснения ис–чезновениеТерри, за то, что она спросила тебя о ней лишь через много лет? Я думал обэтом. Если Дора по–началу и чувствовала что-то подобное, то это чувство давнопрошло. Она считает, что мир нуждается в но–вом откровении. В новом пророке.Однако пророка–ми не становятся в одночасье. Дора утверждает, что еепревращение должно произойти благодаря умению видеть и чувствовать, но она неимеет ничего общего с палаточным возрождением[2].

– Мистики никогда не связывали прорыв к Богу с палаточнымвозрождением.

– Конечно нет.

– А Дора мистик? Как ты думаешь?

– А ты сам разве не понял? Ведь ты следил за ней. Нет, Дораникогда не лицезрела Бога и не слышала его голоса, если ты это имеешь в виду. Алгать в таких вопросах она ни за что не станет. Но Дора жаждет этого. Онамечтает о таком моменте, о чуде, об откровении.

– Она ждет появления ангела?

– Вот именно.

Мы оба вдруг умолкли. Роджер, наверное, размыш–лял о своихдавних мечтах и планах, а я.„ Я тоже погру–зился в воспоминания – о том, каксовершил фаль–шивое чудо, о том, как я, ангел зла, довел до безумиякатолическую монахиню, о ее кровоточащих руках и стигматах на ее ногах, ..

Неожиданно он как будто принял решение и, к моему великомуоблегчению, заговорил вновь:

– Я разбогател, когда отказался от намерения пе–ределатьмир, если вообще всерьез думал об этом. И построил собственную жизнь, которая истала мо–им миром. А Дора действительно всей душой жаж–дет… чего-то… А вот моядуша мертва…

– Судя по всему, нет, – откликнулся я. Мысль онеизбежности его скорого исчезновения становилась все более невыносимой ипугала меня гораздо боль–ше, чем еще не так давно испугало его появление.

– Вернемся, однако, к главному, – сказал он. –Меня начинает тревожить…

– Что?

– Не валяй дурака и слушай. На имя Доры поло–жены деньги,которые никак не связаны с моим име–нем. Власти никоим образом не смогут наложитьна них лапу, тем более что по твоей милости мне уже ни–кто не сможет предъявитьобвинение в чем-либо, не говоря уже о том, чтобы осудить. Всю информацию о нихты найдешь в квартире. В черных кожаных пап–ках. Они в металлическомкартотечном ящике. Вмес–те с корешками чеков и различными документами,касающимися купли-продажи картин и статуй. Все это ты должен сохранить дляДоры. Это дело всей моей жизни, мое наследие. И отныне оно в твоих руках. Тыможешь выполнить мою просьбу? Ради Доры! Торопиться не стоит, да и нужды нет,ведь ты очень ловко покончил со мной.

– Знаю. А теперь ты просишь меня выступить в ролиангела-хранителя и позаботиться о том, чтобы Дора получила наследство в целостии сохранности, притом незапятнанным.

– Да, друг мой, именно это я умоляю тебя сде–лать. И тебе посилам выполнить мою просьбу. Кроме того, не забудь о Винкене. Если онаоткажется взять книги, хранителем их должен стать ты.

Он коснулся рукой моей груди, и я ощутил легкий толчок – какраз против сердца.