– Я послал Дору в школу. В то время я зарабаты–вал оченьбольшие деньги и был вынужден отправить свою дочь за сотни миль от себя. Крометого, ей при–шлось сменить в общей сложности три школы, что, согласись,нелегко, однако она ни разу не спросила меня о причинах столь непонятныхманевров, равно как и о том, почему наши с ней встречи всегда проис–ходили вобстановке строжайшей секретности. Она верила моим выдумкам относительнонеобходимо–сти быть готовым в любой момент сорваться с места и помчаться воФлоренцию ради спасения уникаль–ной фрески, которая может погибнуть врезультате варварских действий невежественных людей, или в Рим, где нужносрочно обследовать только что обна–руженный новый проход в катакомбах.

Когда Дора начала проявлять серьезное внимание к религии, яподумал, что с точки зрения интеллекта и духовности это прекрасно, И даже тешилсебя мыс–лями о том, что моя растущая коллекция сыграла в решении дочери непоследнюю роль и в какой-то сте–пени определила сферу ее интересов. СообщениеДоры о поступлении в Гарвард и намерении заниматься там вопросамисравнительно-исторических методов изучения религиозных течений вызвало у меняулыб–ку. Как истинный женофоб, я высказался в том духе, что она можетзаниматься чем угодно, но только пусть не забывает при этом о необходимостинайти себе богатого мужа и не отказывается приехать и взглянуть на недавноприобретенную мною икону или статую.

Однако страстное увлечение Доры теологией по–степенно вышлодалеко за пределы моего понимания. В девятнадцать лет она впервые отправиласьна Свя–тую землю и до окончания учебы посетила ее еще дважды. Потом она втечение двух лет путешество–вала по всему миру и изучала теологию. И в концеконцов объявила, что хочет создать собственную про–грамму на телевидении ибеседовать с людьми. Ка–бельные каналы предоставляли возможность про–водитьтакие религиозные беседы, они позволяли связаться с любым министром иликатолическим свя–щенником.

Я спросил, насколько серьезны ее намерения. Чест–но говоря,я никогда не думал, что она искренне верит во все это. Но, как выяснилось, онадействительно привержена тем идеалам, которые мне никогда не были понятны доконца, но которые тем не менее я каким-то образом ухитрился ей внушить.

«Послушай, папа, – сказала мне она, – помоги мнеполучить право часового вещания три раза в не–делю на одном из каналов и выделиопределенную сумму денег, которые я могу тратить по собственно–му усмотрению, иты увидишь, что из этого получится». Потом она заговорила об этике, о том, какчеловек, живущий в современном мире, может спасти свою душу. Она мечтала очтении с экрана небольших лек–ций и проповедей, перемежающихсясоответствую–щими песнопениями и танцами. Ей хотелось обсудить проблемуабортов, и она уже подготовила несколько эмоциональных выступлений по этомувопросу, в ко–торых доказывала, что как; сторонники, так и противники стольрадикальной меры регулирования рожда–емости по-своему правы. С одной стороны,любая жизнь священна, но с другой – каждая женщина должна обладать правом,самостоятельно принимать решения, касающиеся ее собственного тела.

– Я видел эту программу.

– Ты только представь! Семьдесят пять кабель–ных каналовкупили право на передачу ее в эфир! А теперь вообрази, каким образом известие омоей смерти может отразиться на том, что делает Дора.

Он замолчал ненадолго, словно обдумывая что-то, а потом всес той же страстностью продолжил:

– Знаешь, у меня никогда не было отвлеченных религиозныхустремлений, так сказать, чисто духов–ных целей, не подкрепленных материально.Ты пони–маешь, о чем я?

– Конечно.

– Но с Дорой все по-другому. Она действительно совершенночужда какой-либо материальной заинте–ресованности. Сокровища древности, иконы ипро–чие ценности для нее ровным счетом ничего не зна–чат. Вопреки всем доводампсихологии, интеллекта и разума она искренне верит, что Бог на самом делесу–ществует. – Он опять умолк и горестно покачал го–ловой. – Ты былсовершенно прав, назвав меня афе–ристом и мошенником. Даже в отношении своеголюбимого Винкена я преследовал собственные цели. Но Дору ни в коем случаенельзя обвинить в мошен–ничестве.

Мне вновь вспомнились его слова, сказанные в ба–ре, – отом, что ради возможности бывать в таких местах, как тот отель, он готов былпродать душу. Как тогда, так и сейчас я отлично понимал, что именно он в виду.

– А теперь позволь мне вернуться к рассказу, – прервалмои размышления Роджер. – Как я уже го–ворил, от идеи создания некоймирской религии я от–казался давным-давно, за много лет до того, как Доравсерьез заинтересовалась подобными проблемами. У меня была она. У меня былВинкен. И мне их впол–не хватало. Я усердно разыскивал книги Винкена и в ходеэтих поисков обнаружил и благодаря своим ши–роким связям сумел приобрести целыхпять писем, относящихся к интересующему меня периоду и не–двусмысленноупоминавших о Винкене де Вайльде, о Бланш де Вайльд и о ее муже Дэмиене. Нетолько в Америке, но и в Европе на меня работали ученые, со–биравшие и глубокоизучавшие материалы о рейн–ском мистицизме.

Мои исследователи обнаружили в нескольких не–мецких текстахкраткие упоминания о Винкене. Там рассказывалось о женщинах, которые занималиськолдовством и использовали некоторые ритуалы куль–та Дианы, и о том, что Винкенбыл изгнан из монасты–ря, и ему было предъявлено публичное обвинение. Страницы,посвященные суду и его исходу, к сожале–нию, оказались утерянными.

Великое множество документальных свидетельств было утраченов годы Второй мировой войны. Однако немалое число писем и бумаг уцелело, итеперь они хранились в разных местах. Стоило набрать в архивах ключевое слово«Винкен» – и поиски давали нуж–ный результат. Нужно только знать, что именно выхотите найти.

Как только выдавалось свободное время, я откры–вал книгиВинкена, внимательно рассматривал изо–бражения обнаженных людей и учил наизустьего стихи о любви. Большую их часть я помнил так хоро–шо, что мог даже пропеть.Встречаясь с Дорой – а виделись мы с ней при каждом удобном случае и повоз–можности вместе проводили уикенды, – я старался прочесть ей очередноестихотворение, а иногда пока–зывал свои новые находки.

Она снисходительно терпела мои восторги по по–воду «давноисчерпавших себя идей свободной люб–ви и мистицизма», когда-то проповедуемыххиппи. «Я очень люблю тебя, Роже, – говорила она. – Но ты излишнеромантичен и совершенно далек от реаль–ности, если полагаешь, что этотнечестивый монах был в некотором роде святым. Ведь все, что он делал – это спалс женщинами, не так ли? А его книги служили своеобразным средством общения состаль–ными… обеспечивали им возможность связаться друг с другом…»