– Но… Но что же произошло потом? Каким обра–зом книгиоказались вне гроба? Или у тебя хранятся их копии? Ты говоришь о…

– Нет-нет, в моем распоряжении подлинники, все двенадцатьоригиналов. Я совершенно случайно обнаружил и копии – довольно грубые,сделанные по просьбе Элинор, родственницы и наперсницы Бланш. Однако, насколькомне известно, копирование было прекращено. Осталось только двенадцать книг.Каким образом они оказались не под землей, я понятия не имею – могу толькодогадываться.

– И каково же твое предположение?

– Думаю, что ночью Бланш вместе с другими женщинами выкопалитело и достали книги из гроба – или в чем там были погребены останки беднягиВин–кена, не знаю. Потом они вновь похоронили тело и уничтожили все следысвоего деяния.

– Ты считаешь, они могли отважиться на такое?

– Почти уверен. Я словно воочию вижу, как при свете свечейпятеро женщин копают землю. А тебе разве трудно представить такое?

– Да.

– Я не сомневаюсь, что они могли сделать это, по–тому чточувствовали то же, что и я. Они ценили кра–соту и совершенство этих книг.Лестат, они отлично понимали, что книги Винкена – истинные сокрови–ща. Таковасила увлечения, такова сила любви. Трудно сказать, быть может, им хотелосьоставить себе на па–мять и кости Винкена. Допустим, одна из них взяла бедреннуюкость, другая – палец или… Ах, впрочем, этого я не знаю.

Я вдруг отчетливо представил себе всю картину, и она вызвалаво мне непреодолимое отвращение, а глав–ное – заставила вспомнить о том, как ясам отрезал кухонным ножом руки Роджера, а потом упаковал их в пластиковыйпакет и затолкал в кучу хлама. А те–перь передо мной опять были те же руки,точнее, их призрачное воплощение, Они постоянно находились в движении – топоглаживали край стеклянного бо–кала, то нервно постукивали по стойке бара.

– Как далеко в прошлое удалось тебе проследить судьбу этихкниг? – спросил я.

– Очень недалеко. Но в моем бизнесе – я имею в виду торговлюантиквариатом – такое случается не–редко. Книги обнаруживались по одной, изредкапо две. Некоторые перешли ко мне из частных коллек–ций, две – из музеев,разрушенных бомбежками во время войн. Пара из них досталась мне практическидаром. В отличие от других, я хорошо знал, что они собой представляют, и, какэксперту в данной облас–ти, мне достаточно было одного взгляда, чтобынемед–ленно обнаружить их среди множества других вещей. Как ты можешьдогадаться, я давал задание своим агентам повсюду искать средневековыерукописи. Лес–тат, ты просто обязан спасти и сохранить мои сокровища! Ты неимеешь права допустить, чтобы Винкен вновь ушел в небытие. Я оставляю тебе своенаследие.

– Похоже, это действительно так. Но что я, ска–жи намилость, смогу с ним сделать без участия Доры?

– Дора еще слишком молода. Со временем она изменит своемнение. Знаешь, меня по-прежнему не оставляет надежда, что в моей коллекции…Забудем сейчас о Винкене, ибо я говорю не о нем. Я надеюсь, что в моейколлекции среди множества статуй и дру–гих реликвий найдется какой-то одинартефакт, ко–торый поможет Доре в создании ее новой церкви. Скажи, можешь ли тыопределить ценность того, что видел в той квартире? Способен ли ты вынестивер–ное суждение? Твоя задача – убедить Дору в необхо–димости еще развнимательно рассмотреть эти вещи, прикоснуться к ним, почувствовать их запах.Ты дол–жен заставить ее в полной мере осознать, что все они отражают стремлениечеловечества к познанию исти–ны, то есть их создателей мучили те же вопросы,что и ее. Пока еще она этого не понимает.

– Но ты говорил, что Дору никогда не интересо–вала ниживопись, ни скульптура.

– Так сделай так, чтобы они стали ей интересны.

– Я? Каким образом? Послушай, я, конечно, могу сохранить всеэто. Но как мне заставить Дору по–любить то или иное произведение искусства?Удивля–юсь, что тебе вообще пришла в голову подобная мысль. Я имею в виду моювстречу с Дорой и какие-либо отношения между мной и твоей драгоценнойдоченькой.

– Ты полюбишь мою дочь, – тихо прошептал он.

– Прости, я не расслышал. Что ты сказал?

– Найди для нее в моей коллекции что-нибудь поистинечудесное.

– Туринскую плащаницу?

– Молодец! Это именно то, что нужно! Да, найди что-нибудь,равное ей по ценности, нечто такое, что заставит Дору изменить свое мнение,нечто такое, что отыскал и сохранил для нее я, ее отец, и что действи–тельноможет оказаться для нее полезным

– Знаешь, ты и мертвый такой же ненормаль–ный, каким был прижизни. Неужели ты и теперь не перестанешь мошенничать и все еще надеешься спо–мощью куска мрамора или обрывка пергамента ку–пить себе спасение души ивечное блаженство? Или ты и вправду веришь, что собрал коллекцию настоя–щихсвятынь?

– Естественно, я верю, что моя коллекция – это собраниесвятынь. Фактически только в это я и продолжаю верить.

– Ты меня поражаешь до глубины души.

– Именно поэтому ты и убил меня там, среди моих сокровищ.Ладно, нам надо поторопиться. Не–известно, сколько нам отпущено времени.Вернемся к главной теме: к Доре. Твой главный козырь в этой ситуации – это ееамбиции.

Ей хотелось получить здание монастыря в полное распоряжение,чтобы разместить там своих женщин-миссионерок, сторонниц ее ордена, которые,конеч–но же, должны проповедовать любовь с не меньшей страстью и внутреннимогнем, чем это делали все мис–сионеры – их предшественники. Она намереваетсяпосылать их в самые бедные районы, в гетто и рабо–чие кварталы, чтобы ониразглагольствовали там о не–обходимости создания своего рода движения завсе–общую любовь. Причем это движение должно, по ее мнению, возникнуть в недрахнарода, а затем посте–пенно подниматься все выше и выше, к самым вер–шинамвласти. И тогда с несправедливостью в мире будет покончено навсегда.

– А чем эти женщины будут отличаться от других миссионеров,от сторонников иных орденов – от францисканцев, скажем, или иных проповедников?

– Прежде всего тем, что они женщины, женщины-проповедницы.Монахини всегда были сестрами милосердия, учили детей или вели затворническуюжизнь в монастырях и неустанно возносили молитвы Богу – истошно блеяли хором,как и положено овцам Господним. А ее женщины должны становиться уче–нымибогословами, церковными ораторами. Их зада–ча – передать слушателям собственнуюстрасть, жар души, они будут обращаться к несчастным, нищим, обездоленнымженщинам и помогать им изменить окружающий мир.

– Феминистские взгляды вперемешку с религи–озным рвением.