С усилием сглотнув, я посмотрела в сторону «Якоря».

– О да. Она все продала еще в обед.

– Может быть, это даст ей нужный толчок.

Я кивнула.

– Я видела женщину, наблюдавшую за ней из переулка. Она была одета, как Каро. С противным угрюмым лицом.

Роан нахмурился:

– Хелена?

– Почти уверена, что да. Каро ее не видела. К счастью. Но я снова пригласила ее к себе. Не хочу, чтобы Каро пошла домой и эта женщина испортила нашей девочке такой чудесный день.

Вдруг Роан притянул меня к себе, и мое лицо наконец оказалось прижатым к его шее, он крепко сжал меня в своих объятиях. Я ухватилась за его влажную от работы футболку.

– Это за что? – приглушенно спросила я.

Он ослабил объятия, и я сделала шаг назад, чтобы не совершить какую-нибудь глупость. Но, увидев выражение его лица, подумала, не безопаснее ли было остаться в его объятиях. Ему действительно стоило перестать смотреть на меня так, будто свет сошелся на мне клином.

– Спасибо, что присматриваешь за Каро. Я старался изо всех сил, – Роан провел рукой по лицу, растрепав бороду. – Но этого недостаточно. Ей нужен кто-то вроде тебя.

– Ты прекрасно приглядывал за своей двоюродной сестрой. (А кто приглядывает за тобой, Роан? Кто дает почувствовать, что о тебе заботятся?) Сегодня у меня девичник с Каро и Виолой, но, думаю, завтра я могла бы приготовить тебе ужин.

Он внимательно посмотрел на меня, и я с запозданием поняла, как это прозвучало. Прозвучало так, будто я приглашаю его на свидание.

– А знаешь, что будет еще лучше? Я угощу тебя ужином в «Якоре». Чтобы отблагодарить за то, что организовал, – я махнула рукой в сторону фургона с прилавками, – все это.

Он долго смотрел на меня, из-за чего я, мягко говоря, чувствовала себя некомфортно и стояла, переминаясь с ноги на ногу. В конце концов он взглянул в сторону «Якоря» с выражением, граничившим с разочарованием.

– Да, звучит неплохо.

К сожалению, его тон говорил об обратном. Я открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь… что угодно, лишь бы он не казался таким уставшим, но он опередил меня и с натянутой улыбкой произнес:

– Увидимся завтра.

И прошел мимо меня, не сказав больше ни слова. Мне стало не по себе.

– Роан…

Он направлялся к водительской двери, и я последовала за ним.

Роан оглянулся через плечо и потом остановился. Вид у него был угрюмый, что было совсем на него не похоже. Я молчала, и он нахмурился:

– Эви?

– У нас все хорошо, да? – меня смутила внезапная перемена в его поведении.

Мой друг внимательно посмотрел на меня, и выражение его лица смягчилось. Он снова подошел ко мне, и все мое тело сразу расслабилось от облегчения, он обхватил мое лицо руками и нежно поцеловал в лоб. Я чувствовала на себе каждый дюйм его мозолистых пальцев и закрыла глаза, наслаждаясь ощущением его рук на своей коже.

– У нас все хорошо, – прошептал он. – Извини, если я был с тобой резок. Я сегодня устал.

– Я могу чем-то помочь?

Прижавшись своим лбом к моему, он усмехнулся, но эта усмешка была грустной. Я обхватила пальцами его крепкие бицепсы. Какое-то время мы просто обнимали друг друга. Я представила себе, какими милыми, любящими и умиротворенными мы выглядим со стороны. Но мое сердце билось как сумасшедшее, пока я пыталась не обращать внимания на наше влечение друг к другу. Меня даже немного потряхивало, и мне казалось, что от такого напряжения можно взорваться.

Глубоко внутри я знала, почему Роан расстроился всего несколько секунд назад. Знала, почему его смех был усталым и несчастным.

Он хотел большего, чем я ему давала.

И он заслуживал иметь все, чего хотел.

По правде говоря, мне льстило, что он хотел меня.

Но я знала, что если бы я поддалась желанию, то потеряла бы себя – вместо того, чтобы попытаться себя найти.

Возможно, эта дружба была нечестной по отношению к нему.

При этой мысли я высвободилась из его объятий и отвела взгляд.

– Знаешь, у тебя много дел, поэтому мы можем поужинать в другой раз.

Сильные пальцы взяли меня за подбородок, вынудив поднять голову и посмотреть на него. Он казался одновременно понимающим и раздраженным. Роан склонил свою голову к моей, и я напряглась, запаниковав при мысли, что он меня поцелует.

Я чувствовала не только панику.

Меня пронзило глупое, дикое возбуждение.

Его великолепные губы приблизились к моим, и я затаила дыхание.

Но он остановился на расстоянии волоска от моих губ. Я чувствовала его дыхание на своих губах, отчего мои ресницы подрагивали.

– Увидимся завтра, Эви Старлинг.

И так же неожиданно, как он взял меня за подбородок, Роан отпустил меня, развернулся и ушел. Я смотрела, как он садится в фургон, а мое сердце бешено колотилось в груди.

Почему в его последних словах прозвучало нечто большее, чем просто обещание встретиться за ужином?

Ошеломленная всем, что осталось между нами недосказанным, я была благодарна за то, что Виола пригласила сама себя на ночевку. Я знала, что она может выглядеть яркой, веселой и жизнерадостной, но еще она может быть вдумчивой и серьезной.

Мы вместе смеялись в моей гостиной над британской мыльной оперой, которую они мне показали. Телевизионное шоу оказалось до смешного удручающим.

Неожиданно, когда пошли титры, Каро сказала:

– Тетя Хелена будет в бешенстве, когда я вернусь домой.

Виола тут же взяла Каро за руку:

– Тебе не нужно идти туда, Каро. Мама и папа разрешат тебе остаться с нами, а я схожу и заберу твои вещи, так что тебе не придется встречаться с Хеленой.

От этой идеи у Каро задрожали губы.

– Я н-не смогу. Навязываться…

– Ты не навязываешься, Каро, ты хороший человек, который заслуживает быть счастливым. Ты ведь знаешь об этом?

Слова Виолы что-то задели в душе Каро, потому что она внезапно разразилась душераздирающими рыданиями. Я поняла, что Виола видела то, что не видели остальные.

Дело было не только в том, что тетя контролировала каждый шаг Каролайн. Ей это удавалось, потому что она убедила Каро в том, что та ничего не стоит. Что она плохая. Я беззвучно плакала, пока Виола успокаивала Каро в своих объятиях. Она прижалась щекой к волосам Каро и покачивала ее, словно ребенка.

Вытирая слезы, я подошла к ним и села рядом. Взяла Каро за руку и постаралась не морщиться, когда та сжала ее изо всех сил.

– Дай этому выход, Каро, дай выход, – шептала Виола.

Наш