Нет, что-то не получалось. Закипела вода в чайнике, Лайманенадолго оторвалась от дела, а потом снова припала к листу. Барров? Чешскиекорни? Барров, Барро, Барр… Что — Барр? При чем тут Барр? Стоп!

Лайма даже перестала дышать — Барр, да, Барр, Сандра Барр.То есть наоборот — красивую длинную фамилию сократили до привычногоамериканского формата? Лайма помнила, что на вручении «Оскара» Сандру называлистопроцентной американкой. Действительно странно, что может связывать звездуГолливуда с неизвестной московской старушкой? Фамильные корни.. .

Старушку ударили по голове в переулке возле офисаАбражникова. В то самое время, когда сыщика убили. Вряд ли это совпадение.Пройдя в комнату, Лайма решительно сказала:

— Мне нужна оперативная помощь

— Я весь внимание, — отрапортовал Корнеев,продолжая следить глазами за тем, что бегало у него по экрану.

— Нужен домашний адрес Елизаветы Игнатьевны Барровской.

— Москвичка?

— Я почти уверена, что прописана она в Москве.

— Возраст?

— 70-75 лет, но это весьма приблизительно.

— Вступаю на скользкий путь, — заявил Корнеев,радостно потирая руки. — До безумия люблю вычислять людей.

Через двадцать минут он развернулся к Лайме и протянул ейраспечатанный лист:

— Ваша мадам!

— Ты уверен?

— Абсолютно. Барровских немного, но есть, а вот такогоредкого сочетания всех трех составляющих в мировой паутине больше невстретилось.

— При чем тут паутина, небось все из этих ворованныхбаз, — проявила осведомленность Лайма.

— Ну, не только, есть и цивилизованные каналыинформации. Правда, не всем доступные.

Да, было похоже, что адрес найден.

— Слушай, ты можешь выяснить, там кто-то еще прописан?

— Зачем тебе это? — поинтересовался Корнеев.

— Потом скажу.

Через некоторое время Корнеев подал голос:

— Все чисто, Елизавета Игнатьевна прописана в квартиреодна.

— Отлично, — обрадовалась Лайма. — А теперьсделай еще один запросик: связывает ли что-нибудь людей с фамилией Барровскийили Барровская с людьми по фамилии Барр?

Корнеев присвистнул:

— Вот оно как! Думаешь, горячо?

— Пока — тепло, а вот ты попробуй найти что-нибудь,тогда посмотрим, насколько это горячо или холодно.

— Только имей в виду, процесс не быстрый, это незапросик, тут знаешь, пласты придется лопатить!

— А где у нас Медведь?

— Пошел за бутербродами.

— Понятно, — съехидничала Лайма. — Всеприпасы змеи съели.

Корнеев не понял и удивленно спросил:

— Какие змеи?

— Которые у вас на кухне от грязи развелись.

Медведь, притащивший целый мешок снеди, в отличие отКорнеева, застеснялся учиненного безобразия.

— Я посуду обязательно вымою, — пообещалон. — Только перекушу чего-нибудь, а то в животе урчит.

В животе у него действительно урчало — как в большом чане,где бродят дрожжи. Он стеснялся этого и оберегающим жестом клал на подреберьеогромную ручищу.

— Слушай, — заговорщическим тоном начала Лайма,как только первый кусок хлеба отправился Медведю в рот. — Есть однадогадка относительно нашей американской птички, но ее надо проверить. Как ты?Согласишься рискнуть? Нужны материальные доказательства новой версии. Если я,конечно, не ошибаюсь. Да нет, конечно, я не ошибаюсь!

— Что за версия? — поинтересовался Медведь.

— Понимаешь, бабулька, которую я вчера нашла рядом софисом Абражникова, носит гордую фамилию Барровская, и фамилия Сандры, похоже,всего лишь ее американизированный вариант.

— Я бы сразу догадался, — сказал бесхитростныйМедведь. — Это ж совершение ясно: Барр — Барровская. Есть связь.

Лайма теперь и сама не понимала, как она не заметиласходства сразу!

— У меня был нервный стресс, — напомнила она навсякий случай. — Я вчера едва не съехала по гладкому столу прямо намертвое тело. Ты бы после такого происшествия тоже стал плохо соображать.

Медведь застеснялся. Ему казалось, что страховать Корнеевавозле офиса Абражникова должен был именно он. То, что пришлось пережить Лайме,легло тяжким грузом на его нежную совесть.

— Так что ты предлагаешь? — наконец спросил он слюбопытством.

Его любопытство всегда казалось детским и оченьзаразительным. Хотелось немедленно поделиться с ним всем на свете.

— Предлагаю абсолютно противоправную, но жизненнонеобходимую вещь. Бабулька — в больнице и в ближайшие день-два точно домой непопадет. Официально там никто, кроме нее, не проживает. Сдача внаеммаловероятна — квартира однокомнатная. Надо только иметь в виду соседей илинежданно нагрянувших в гости родственников. Но ведь ночью родственники вряд лиявятся, так?

Медведь задумчиво потер гладкий, как у младенца, подбородок.В отличие от Корнеева, любившего щегольнуть трехдневной щетиной, он практическивсегда брился до состояния очищенной картофелины.

— Так-то оно так. Короче, ты хочешь, чтобы я забрался вчужую квартиру?

— Ближайшей же ночью. Только надо проверить, не стоитли квартира на сигнализации.

— Это ерунда, проверим. А вот ключи? Ключи у тебя есть?Хотя, конечно, сотруднику ФАСБ, наверное, можно и ногой дверь вышибить. Новдруг она железная? Отмычки нужны, информация по соседям.

— Не нужны отмычки, — покачала головойЛайма. — У меня бабуськина сумка осталась, а в ней — ключи. Только их тамчто-то многовато, так что тебе придется разбираться на месте. Ладно, готовьсяпока морально. Пойду потревожу нашего электронного гения.

Корнеев с поставленной задачей справился на удивлениебыстро, доложив, что на охране в милиции названная квартира не стоит. Лайма потрадиции о методах добывания информации у него не спрашивала. И так было ясно,что он вламывается, куда не положено нос совать, и при этом ни в чем себе неотказывает.

— Все нормально, квартира не охраняется, —радостно сообщила Лайма Медведю, который повязал фартук и с остервенением тертефлоновую сковороду железной мочалкой. — Домывай посуду, и обговоримдетали.

* * *

Ровно в полночь, он подошел к нужному дому и огляделся. Ещегорели редкие окна, но время сна уже наступило. Медведь поежился и двинулся кподъезду. Опыта подобных мероприятий он не имел, и даже посоветоваться было нес кем. Раздумывая над тем, как ему экипироваться для индивидуальной операции,он решил, что мужчина в темных одеждах и с шапочкой на голове вызовет гораздобольше подозрений, нежели хорошо одетый, респектабельный и чуть подвыпившийсупермен. Таким образом, на дело Медведь отправился в прекрасном летнем костюмеанглийского производства, белой сорочке и строгом галстуке. На ногахкрасовались отпадные штиблеты, которые простому Медведю посоветовал купитьстильный Корнеев.