Программа Меттерниха была отображена в значительной степени в меморандуме от 10 августа, как раз перед началом конференции в Альтенбурге. Если «приспособление к господствовавшей французской системе» было разумным для дееспособной и относительно сильной Австрии, какой он ее в то время себе представлял, то тем более это было необходимо теперь, когда монархия была слабой, а Наполеон откровенно не доверял ее правителям. Прежде всего необходим был период передышки, который позволил бы Австрии поправить финансы, реорганизовать армию и унифицировать хаотическую административную систему. Гарантировать безопасность от внешних угроз был способен только Наполеон, он же мог облегчить положение, смягчив условия договора. Не исключено также, что соображения, побудившие его некогда предлагать сохранение территориальной целостности монархии, все еще играли определенную роль в его планах. Отсюда стержнем послевоенной политики Меттерниха было примирение с Францией. Осуществлению этой цели он подчинил свои усилия внутри страны и на международной арене. Он держал русскую колонию в Вене под постоянным полицейским наблюдением и выслал из страны российского дипломата, графа Карла Поццо ди Борго, корсиканца, наиболее непримиримого врага Наполеона. Он постарался удалить из окружения кайзера наиболее твердолобых представителей старой партии войны и издал директиву для всех госслужащих, запрещавшую публичную демонстрацию ими своих политических взглядов.

Что касается общественного мнения, то Меттерних обнаружил, что для общества изжить дух шовинизма гораздо труднее, чем насаждать его. В течение нескольких недель пребывания в должности он был вынужден в связи с этим принять меры. В конце ноября одна пьеса Венского театра спровоцировала антифранцузские демонстрации. Это немедленно стало известно в Париже и возбудило гневные речи против Австрии. Убежденный в том, что ничто не должно омрачать франко-австрийские отношения, Меттерних ввел жесткую цензуру театрального репертуара, запретив любые намеки на текущую политику. Даже «Вильгельм Телль» Шиллера был отредактирован таким образом, чтобы исключить всякие параллели с Тиролем. Возможно, это незначительный эпизод, но с него началась, несомненно, крайне одиозная практика в его карьере – подавление свободы слова в интересах внешней политики.

Было бы несправедливо судить о рейнском аристократе на основе критериев устоявшегося свободного общества. Не просто в том смысле, что от такого человека можно было ожидать меньшего рвения в подавлении свободы, но также и меньшего пренебрежения им возможности протестов за рубежом против его действий. Как абсолютная монархия, Австрия была лишена характерных преимуществ устойчивого либерального общества, в котором раскованное и многообразное общественное мнение часто служит внешней политике, окутывая ее этакой завесой многословия, которое приводит в ярость врагов. Сам Наполеон, опытный манипулятор общественным мнением, без сомнения, рассматривал вспышки антифранцузских настроений как отражение политики властей, но не частных мнений. Если Австрия действительно не находилась в состоянии войны, ее положение нельзя было считать нормальным, само ее существование, с точки зрения Меттерниха, зависело от успеха его дипломатии. Те самые мотивы, которые прежде диктовали пропагандистские выпады против Франции, теперь требовали подавления этих выпадов.

Первым большим успехом политики Меттерниха стал брак дочери Франца, Марии Луизы, с Наполеоном. Хотя главным мотивом Наполеона в браке было получение наследника, несомненно, вслед за этим мотивом в выборе невесты много значили и политические соображения. Когда Бонапарт во время подписания договора в Шенбрунне предпочел Австрии Россию, он также предпринял зондаж в Санкт-Петербурге относительно возможности брака с великой княжной Анной Павловной, дочерью царя. Однако для страховки ему пришлось подумать и об альтернативах этому браку. Любой из князей Рейнского союза был бы рад посодействовать Наполеону, но в брачном союзе такого рода не было никаких политических выгод. Наоборот, здесь заключалось много неудобств, характерных для сделок с суверенами Рейнского союза, когда предпочтение одного из них вызывало зависть и вражду обделенных вниманием. Исключение, возможно, составлял дом Виттинов в Саксонии, который пользовался подобием европейского статуса из-за унии с герцогством Варшавским. Но брак с представительницей этого дома возбудил бы опасения Александра относительно Польши. Следовательно, единственной альтернативой браку с русской великой княжной было сватовство к представительнице династии Габсбургов. Осенью 1809 года Наполеон стал намекать об этом Вене.

Для Меттерниха выгоды от такого брака были столь очевидны, что он, несомненно, сделал все возможное для его осуществления. То, что Бонапарт вначале уже сделал выбор в пользу Анны Павловны, заставило Меттерниха действовать решительно: он должен был воспрепятствовать сделке, увековечивающей тильзитское партнерство. Точно так же, как страна приносит свою свободу в жертву внешней политике, кайзер должен был пожертвовать своей дочерью. С помощью жены, графини Элеоноры, которая во время войны оставалась в Париже, Меттерних развернул кампанию закулисных интриг и обычных дипломатических переговоров, которые, в конце концов, увенчались успехом. Когда 7 февраля 1810 года Наполеон объявил свой выбор в пользу Марии Луизы, преемник Меттерниха в Париже, князь Шварценберг, поспешил оформить соглашение об этом, не ожидая согласия Франца. Дело было слишком важным, чтобы позволить отцу невесты помешать ему. И для того, чтобы убедиться в его благополучном завершении, Меттерних сам сопровождал княгиню в Париж на встречу с супругом.

Хотя брак стал, несомненно, личной удачей Меттерниха, его значение состояло больше в том, что он предотвратил, чем в том, что он принес. Брак предотвратил франко-русский династический союз и поддержал французской мощью неустойчивый австрийский трон, помог укрепить власть Франца над землями, которые война поставила на грань распада. Тогда и в дальнейшем Меттерних считал, что австрийский кайзер столь же нуждался в престижном доверии Наполеона, сколь Наполеон нуждался в древней родословной Габсбургов. Выгоды от брака оказались, однако, мизерными. Основной целью поездки Меттерниха в Париж стало использование свадебной атмосферы для смягчения тяжелых условий мира. Особых успехов он не добился. Наполеон предоставил австрийским купцам некоторые льготы в провинциях Иллирии, однако он не отдал под австрийский суверенитет ни одной из аннексированных территорий. Были несколько уменьшены платежи по контрибуции, некоторые из взносов были отсрочены, но Австрия должна была выплачивать пени, и общая сумма контрибуции оставалась той же, какой она была определена договором, – 85 миллионов гульденов. Предложенное Меттернихом торговое соглашение в Вене сочли настолько неприемлемым, что оно так и осталось нератифицированным. Несмотря на свадьбу, Наполеон, как очевидно, не собирался идти на послабления в выполнении договора. Примирение и пересмотр некоторых его статей – не одно и то же.

Как ни странно, но по одной проблеме, не имевшей никакого отношения к договору, Меттерних добился успеха «гораздо большего, чем можно было ожидать», как он сам высказывался об этом. Речь идет о возвращении аннексированной в апреле 1809 года собственности дворян на австрийской службе. Наполеон отменил указ о ее конфискации на условии, что владельцы собственности