признают суверенитет правителей соответствующих государств Рейнского союза и согласятся передать свою собственность другим членам семей, если те пожелают остаться в Австрии. Хотя эти условия явились не чем иным, как подтверждением статей Акта о создании Рейнского союза, они порадовали членов семьи Меттерниха. Пока был жив Франц Георг, Клеменс мог служить в Австрии, не подвергая опасности фамильное имение в Охсенхаузене. Штадион был менее удовлетворен достижением Меттерниха. На том специфическом основании, что поместье Штадионов в Ходеншлоссе всегда входило в административное подчинение Вюртемберга и, следовательно, прямо не относилось к Рейнскому союзу, король Вюртемберга отказался восстановить их собственность. Наполеон не стал вмешиваться в это дело. Возможно, он хотел преподать на примере Штадиона урок, который он ранее преподал на примере герцога Энгиенского. Меттерних выразил протест в связи с поведением правителя Вюртемберга, и кайзер Франц конфисковал некоторые активы Вюртемберга в Австрии, но это не помогло. Штадион продолжал проживать в Богемии под опекой кайзера.

С точки зрения благосостояния нации конвенция о возврате собственности имела мизерный эффект, не имеющий никакого отношения к облегчению финансового бремени Австрии. Видимо, Наполеон рассматривал ее как чисто технический момент. Более важным был политический подтекст подписания конвенции. Даже в качестве жеста это означало сохранение австрийского влияния на государства Рейнского союза в рамках наполеоновского устройства Европы. Выходило так, что Габсбурги могли снова защищать старых коренных аристократов рейха от высокопоставленных особ Рейнского союза. Более того, конвенция вступила в силу в то время, когда в отношениях Наполеона с германскими клиентами вызревал новый кризис.

Сразу после войны в Рейнском союзе не было более популярного деятеля, чем великий победитель Австрии с большим числом ее провинций, подлежавших распределению. Делая остановки по возвращении в октябре 1809 года домой в Мюнхене, Штутгарте и Карлсруэ, Наполеон давал щедрые обещания. В ноябре и декабре суверены пожаловали к нему в Париж, частью затем, чтобы лично изложить императору свои проблемы, но более всего чтобы последить друг за другом. Последовавшие за этим переговоры носили болезненный характер. Они проходили в течение нескольких месяцев в начале 1810 года и потребовали от Наполеона определения тех, кто больше достоин награды. Впервые он столкнулся с трудностью, когда понял, что перевалы Тироля имели слишком важное стратегическое значение, чтобы передавать их одной Баварии. Поэтому император поделил Южный Тироль между Итальянским королевством и новой провинцией Иллирией, что вызвало недовольство в Мюнхене. Затем баварцы возражали против передачи швабских земель Вюртембергу, а франконских – Вюрцбургу и Саксонии, которым прежде в этих землях было отказано. Наконец, Бавария уступила 170 тысяч душ, получив в компенсацию Байрес и Регенсбург, в дополнение, конечно, к Зальцбургу, Берхтесгадену, районам Инн и Хаусрюк, отторгнутым от Австрии. Передача Регенсбурга повлекла за собой, в свою очередь, необходимость компенсации князю-примату Дальбергу, которому выделили Фулду и Ханау, а в качестве дополнительного стимула повысили статус территории Франкфурта, которым он правил, до уровня великого герцогства.

Все эти постоянные просители убеждались рано или поздно, что следует просить больше, чем рассчитываешь получить. В этом искусстве попрошайничества никто не мог превзойти короля Фридриха Вюртембергского. Выставив воинский контингент, вдвое превышающий необходимую квоту, он считал себя вправе претендовать не только на обширные территории Баварской Швабии и Франконии, но также на два суверенных курфюршества Гогенцоллернов и Великое герцогство Баден. Великий герцог Бадена мог быть переселен в Ганновер, который еще не получил вознаграждения. Не желая оказывать столь щедрые услуги, Наполеон тем не менее вскользь упомянул в Штутгарте весьма внушительную цифру в 200 тысяч жителей, которых должен был получить Вюртемберг. Однако после решения о Южном Тироле ему пришлось идти на попятную. В апреле 1810 года он вынудил полномочного представителя короля, графа Таубе, подписать договор, по которому Вюртемберг получил от Баварии 155 тысяч подданных и уступил 45 тысяч своих подданных Бадену. Чистый выигрыш Вюртемберга составил только 110 тысяч. Королевство получило право на владение Мергентхаймом. В других же случаях наименование территорий, численность населения которых равнялась населению Мергентхайма, возлагалось на заинтересованные государства Рейнского союза – хитроумный прием, при помощи которого Наполеон оставался в стороне от острых локальных конфликтов. В этом духе в мае были урегулированы проблемы с Баварией.

Однако переговоры с Баденом были прерваны Наполеоном. Он сделал это, чтобы предотвратить передачу важного военного тракта Страсбург – Шафхаузен от покорного великого герцога агрессивному королю Вюртемберга. Фридрих, уже обиженный невыполненными обещаниями Наполеона относительно численности новых подданных, воспротивился, заставив императора взяться за эффективное оружие, предназначенное для таких случаев, – угрозу реформировать Рейнский союз и ввести французский свод законов. Двусторонний договор, по которому Баден получил 45 тысяч подданных от Вюртемберга и уступал 15 тысяч Гессен-Дармштадту, не был заключен до 2 октября. Очень может быть, следовательно, что конвенцией от 30 августа относительно аннексированной собственности Меттерних был обязан не столько собственным усилиям, сколько желанию Наполеона призвать к порядку короля Вюртемберга.

Главное испытание, однако, претерпели отношения Наполеона с Рейнским союзом в Северной Германии, и причиной этого испытания стало не наследие войны в Австрии, но продолжавшаяся война с Англией. После договора в Тильзите 1807 года Бонапарт надеялся примириться с великой морской державой с русской помощью, поэтому он воздерживался от окончательного решения судьбы Ганновера. Однако по окончании войны с Австрией он оставил эту надежду и решил сделать ставку на чрезвычайные меры – бойкот, известный как континентальная блокада. Затем Ганновер стал частью территории, подлежавшей распределению. По договору, подписанному 14 января 1810 года, Ганновер был передан королевству Вестфалия вместе со всем побережьем Северного моря между Вислой и Эльбой, для осуществления представителями Франции полицейского контроля над портами и таможней или для претворения в жизнь континентальной блокады.

Летом 1810 года, однако, пока Меттерних находился в Париже, Наполеон счел, что необходимо принять более решительные меры для пресечения нелегальной торговли через немецкие и голландские порты, которые непосредственно страдали от блокады. Здесь он столкнулся с той же проблемой, что и в случае с портами Адриатики. Решал император эту проблему аналогичным способом – путем аннексии территорий в пользу Франции. Декретом сената от 13 декабря, утвердившим аннексии, граница Франции проходила примерно от Везеля на Рейне (до этого правый берег был территорией Франции) до Любека.

За исключением Голландии, Лауенбурга и ганзейских городов, провинции, через которые проходила граница, не были перечислены в указе по названиям, так как Наполеон еще не решил, что делать с суверенами Рейнского союза, затронутыми новыми аннексиями: князьями Зальм-Зальма и Зальм-Кибурга, герцогом Аренберга и герцогом Ольденбурга. Вобрать в монолитную структуру правового и административного аппарата Франции несколько старых сообщников, протектором которых