— Ты правда поедешь со мной в Сан-Францископознакомиться с дедом? — шепотом спросила она его в ту ночь. Он высказывалраньше такое намерение. А она уже со страхом думала о возвращении домой. Мысльо предстоящей разлуке была ей невыносима.

— Я приеду, если можно, потом… когда кончу работу.

Пекин поразил Одри. Он оказался совсем не похожим наразвратный, пресыщенный Шанхай. Пекин — это воплощенная история. Восемьсот летон был столицей Китая — здесь когда-то правил прославленный хан Кублай; стоя наогромной площади Тяньаньмынь, потрясенная Одри смотрела сквозь слезы восторгана изогнутые золоченые крыши Запретного города, где в течение многих летнаходился императорский дворец Миньской и Чаньской династий. Часами бродила онаи вокруг храма Неба, целиком выстроенного из дерева без единого гвоздя. Онпроизвел на нее самое большое впечатление. От площади Тяньаньмынь до храма Небабыло всего пять кварталов, и Одри без устали расхаживала там, стараясь невыставлять напоказ фотоаппарат, который пугливые детишки по-прежнему считали«чертовой коробочкой», и незаметно снимала, снимала, снимала…

После Летнего дворца они посетили Миньские усыпальницы в долинеМин. Вдоль центральной аллеи, ведущей к гробницам, тянулись в два рядамассивные скульптуры животных — коленопреклоненные верблюды, ревущие львы,леопарды, приготовившиеся к прыжку, — и двенадцать человеческих фигур,среди них полководцы Миньской династии. И снова от грандиозности всегоансамбля, фантастической красоты и продуманности мельчайших деталей у Одриперехватывало дыхание и на глаза то и дело навертывались слезы. Но самоесильное впечатление произвела на нее Великая Китайская стена. Одри стояла исмотрела как зачарованная. Неохотно сели они вечером в поезд и поехали обратнов Пекин. Одри всю дорогу, всего какой-то час с небольшим, молчала, и только навокзале, заглянув ему в глаза, произнесла:

— Этот день я никогда не забуду. Запомню на всю жизньВеликую Китайскую стену.

Она так и не уснула в ту ночь, и под утро, когда услышала,как Чарльз зашевелился, перебралась на его койку. Он принял ее нетерпеливо ижадно, но лишь только он разжал объятия, она снова погрузилась в задумчивость.Мысли Одри витали где-то далеко. Ей непременно надо было побывать еще в одномкитайском городе — Харбине. Она читала о тех местах в книге, — в отцовскойкниге, само собой.

— Мы сможем съездить в Харбин? — шепотом, спросилаона у Чарльза.

Ей вспомнились фотоальбомы отца. В молодости он бывал в этомгороде. И говорил, что Харбин ему понравился больше Шанхая, но почему, Одризабыла, она ведь тогда была маленькой, и теперь ее тянуло съездить и посмотретьвсе своими глазами. Еще одна мечта, доставшаяся дочери в наследство, от отца.

— Ты в самом, деле хочешь там побывать. Од? —Чарльз задал вопрос без особого воодушевления. — Нам ведь уже пора вобратный путь.

— Чарльз, но я, может быть, больше никогда не попаду вэти места! Харбин так много для меня значит.

— Почему? Просто потому, что там побывал твой отец?

Одри… любимая, ну будь же благоразумна.

Неожиданно ее глаза наполнились слезами. Причинять ей боль —этого Чарльз никак не хотел. Он сделал еще одну попытку убедить Одри:

— Это далеко на севере, там сейчас должны быть ужасныехолода. Я заезжал туда в ноябре три года назад, и температура воздуха была ниженуля, а у нас с тобой нет теплых вещей на случай мороза.

Это звучало не слишком убедительно. Одри не сдавалась.

— Все, что нужно, можно купить здесь, — возразилаона. — Да там и не должно быть так уж холодно. Чарли, пойми, я должнавзглянуть на Харбин.

Подобрать в Пекине теплые вещи по размеру европейцамоказалось не так-то легко. В Шанхае это было бы проще. Но у них не осталосьвыбора. Брюки, купленные Одри, едва доставали ей до щиколоток. Зато меховойжакет и шерстяные чулки пришлись вполне впору. И удалось подобрать мужскиеботинки по ноге. Чарльзу повезло меньше. Но он сказал, что за одни сутки незамерзнет и в том, что удалось приобрести.

Утром они сели в поезд и отправились по Китайско-Восточной(принадлежащей Японии) железной дороге за семьсот миль к северу черезМаньчжурскую равнину. По расписанию они должны были прибыть в Харбин черезвосемнадцать часов, но поездка отняла больше двадцати шести часов из-забесконечных остановок, задержек — на каждой остановке японцы обыскивали всевагоны. Наконец, ближе к полудню второго дня, поезд прибыл на Харбинскийвокзал. Первое, что они увидели на перроне, были трое пухлых румяных детишекпод призором русских нянек, несколько роющихся в снегу собак и костер, надкоторым грели руки мужчины в маньчжурской одежде. Они курили трубки и о чем-тонеспешно беседовали. Поблизости стояла конная пожарная телега. В воздухечувствовался запах дыма, и лошади были взмыленные, с пеной на мордах, очевидно,утром где-то поблизости был пожар.

Чарльз и Одри взяли такси и подъехали к отелю «Модерн», нотам не оказалось свободных мест, и им порекомендовали гостиницу по соседству.Постояльцев здесь не видели уже несколько месяцев, и старичок за стойкой имочень обрадовался.

Радушный и на редкость словоохотливый, он взахлебрассказывал про наводнение 1932 года и поместил молодых людей в одну из двухкомнатушек, предназначенных для приезжих. Одри вся лучилась от счастья, Чарльзсказал:

— Согласись, что многое в Харбине скорее похоже наРоссию, чем на Китай.

И действительно, повсюду на улицах слышалась русская речьСреди жителей города было много русских. Да и до русской границы отсюда совсемнедалеко, всего каких-то двести миль Чарльз, невесело усмехнувшись, спросил:

— Может быть, отсюда ты теперь захочешь в Москву?

— Нет, не захочу. И пожалуйста, не дуйся, Чарльз. Яочень рада, что мы выбрались сюда и теперь я увижу Харбин.

И в самом деле, виды зимнего города напоминалирождественские открытки. Однако у Чарльза, увы, настроение было совсем непраздничное. Он погрозил ей пальцем и решительно сказал:

— Завтра мы едем обратно в Пекин. Договорились?

— Договорились. Но в таком случае я хочу за сегодняшнийдень получше осмотреть город. Мой фотоаппарат у тебя?

Он протянул ей аппарат, заряженный новой пленкой. Одри снялас крючка свой толстый стеганый жакет. К сожалению, для такого мороза и он былнедостаточно теплым.

— Куда теперь? — спросил Чарльз со страдальческойминой. — Как я понимаю, расписание пыток уже составлено на весь день?

Одри всегда четко знала, чего хочет. В разговорах старичказа стойкой прозвучало название Хулань — по его словам, туда стоило съездить. ДоХуланя от Харбина миль двадцать, но можно нанять шофера, доставившего их насвоем стареньком авто с вокзала в гостиницу. Одри рассказала об этом Чарльзу.Он простонал;

— Неужели нельзя посидеть в гостинице? Кажется, дляодного дня мы уже достаточно наездились.