— А пока как же?

Та развела руками и оглянулась на столпившихся вокруг нихмалышей. Девятнадцать детей, не считая ее самой и ее сестры.

«Накормлены ли они?» — поневоле подумалось Одри. Трудносказать, как давно убиты монахини, а дети, кроме двух сестер, еще совсеммаленькие и беспомощные. Одри спросила, давно ли они ели. Оказалось, что вчера.

— Где у вас кухня?

Одри пошла за старшей девочкой и очутилась в маленькойопрятной кухоньке. Там имелась простая, но удобная плита, необходимая утварь идаже холодная кладовка. В приютском хозяйстве оказались две молочные коровы,коза, куры, большой запас риса и сушеные фрукты с прошлого лета. Нашлосьнемного вяленого мяса в хорошем состоянии и целая шеренга банок с консервами,которые успели заготовить осенью монахини. Одри сразу же энергично взялась задело, приготовила на всех яичницу, дала каждому по тонкому ломтику хлеба,кусочку козьего сыра и по горстке сухого урюка. Малышам давно не доставалосьтакого угощения, и они глядели на Одри с немым восторгом.

Она уже прибиралась в кухне, когда вошел Чарльз. Лицо егобыло мрачным, ладони и брюки перепачканы кровью.

— Мы завернули тела в мешковину и вынесли в сарай Шоферпривезет из города кого-нибудь из официальных лиц, они заберут трупы. А мы наобратном пути свяжемся с французским консулом.

Вид у него был измученный и подавленный. То, с чем пришлосьему здесь иметь дело, потрясло его. Одри тихо протянула ему тарелку с хлебом исыром, заварила чай и поставила настаиваться на плите. Чарльз пожалел, что ненашлось чего-нибудь покрепче, хотя бы рюмки коньяку. Ему сейчас очень кстатипришелся бы глоток спиртного.

— Кто-то должен сюда приехать смотреть за детьми,Чарльз, — сказала ему Одри. — Две другие монахини, как я поняла,уехали в Японию, а в ноябре приедут другие им на смену. Но сейчас нет никого,кто бы взял на себя заботу о детях Чарльз кивнул на двух старших девочек.

— Какое-то время они смогут о них заботиться.

— Ты смеешься? Одной четырнадцать, другой одиннадцать.Им не под силу ухаживать за девятнадцатью малыми детьми. Они тут со вчерашнегодня не кормлены.

Чарльз взглянул на нее с тревогой.

— К чему ты это говоришь?

Она твердо встретила его взгляд.

— К тому, что кто-то должен приехать, чтобы заботитьсяо детях.

— Это я понял. Тут все ясно. Ну а пока?..

— Поезжай в город и свяжись с консулом, пусть пришлеткого-нибудь.

Она проговорила это ровным, решительным тоном, которыйЧарльзу очень не понравился. Он опасался, что ее намерения, когда он их узнает,понравятся ему еще меньше. И он не ошибся.

— А где будешь ты, пока я стану связываться с консулом?

— Здесь, с детьми. Чарли, нельзя же их бросить одних.

Это просто невозможно. Ты погляди, они ведь совсем малютки.

— О Господи! — Чарльз со стуком поставил тарелкуна стол и зашагал по комнате. — Я так и знал, что ты к этому клонишь!Послушай, тут, или где-то совсем поблизости, идет война, черт возьми! Японцыввели оккупационные силы, коммунисты подняли бучу. Ты американка, я британскийподданный, все, что здесь творится, не имеет к нам никакого отношения, и еслиместные бандиты убили каких-то двух француженок, это, черт подери, абсолютнонас не касается. Мы вообще сюда не должны были соваться. Если бы не твоеупрямство, мы бы сейчас уже были в Шанхае и завтра поутру выехали бы на Запад.

— Но мы, черт подери, не в Шанхае, нравится тебе этоили нет. Мы в Харбине, и здесь находятся два десятка детей, все сироты,брошенные на произвол судьбы, и ни живой души, черт возьми, чтобы о нихпозаботиться! И я от них не уеду, пока здесь не появится кто-нибудь еще. Чарли,ведь они погибнут!

Они даже прокормиться сами не смогут.

— Да тебя-то кто над ними поставил?

— Кто? Не знаю. Бог! А что, по-твоему, мне надо делать?

Сесть в машину и уехать? А про них забыть? Я останусь, покане придет помощь. И хватит тебе тут рассиживаться, поезжай скорее в Харбин,возьми консула за бока.

Пока он отсутствовал, Одри уложила маленьких спать,некоторых покормила с ложечки, получше убралась в кухне и сходила с двумястаршими посмотреть, как они будут доить коров.

Приютское хозяйство, как видно, поддерживалось надлежащимобразом. У Одри немного отлегло от сердца. А тут и Чарльз возвратился. Но, кактолько он вылез из машины, Одри сразу поняла, что настроение у него мрачное.Что такого мог сказать ему консул? Долго гадать не пришлось. Хлопнувавтомобильной дверцей, Чарльз прошел в дом и предстал перед Одри. Губы у негобыли сжаты.

— Ну что?

Одного этого короткого вопроса ему было довольно, чтобыпонять, что она все так же твердо будет стоять на своем.

— Он сказал, что деятельность католической церкви не входитв его юрисдикцию и ответственности за монахинь он не несет. У него с ними всевремя одни неприятности. Он еще два года назад направил им предписание покинутьстрану. Завтра или послезавтра от него приедут забрать трупы, ноответственность за сирот он брать на себя отказывается. По его мнению, приютследует, как он выразился, распустить.

— Распустить? Как он это себе представляет? Вытолкатьдетей на снег и пусть умирают?

Одри никогда еще не разговаривала с ним так враждебно.

— Не знаю. Может быть. Или раздать их местным жителям.А Ты что собираешься делать? Усыновить их?

— Да не будь ты таким тупицей, Чарли! Уехать от детей яне могу.

— Как это — не можешь?! — Он уже кричал, потеряввсякое самообладание. — У тебя нет другого выбора, черт возьми!

Тебе все равно придется уехать! Придется! Нам надовозвращаться. Я должен закончить свою работу, тебя ждут в Штатах… Что ты будешьделать в Харбине с кучей сирот?

— А ты что предлагаешь?

— Я полагаю, надо отыскать в городе другую церковь иперевезти детей туда. Не может же во всем Харбине быть только одна церковь!

Лишь бы как-нибудь увести Одри отсюда и вернуться в Шанхай!Чуяло его сердце, что не надо было сюда приезжать.

Одри, окруженная детьми, отнеслась к его предложениюодобрительно:

— Прекрасно! Ты поезжай в город, а я останусь с нимиздесь. Если ты привезешь кого-нибудь, кто возьмет их, мы сможем уехать. Илисами перевезем их партиями на такси.

Чарльз чуть в голос не застонал. Дело стало за малым: ондолжен отыскать в городе церковь, где согласятся приютить сирот. Это и в центреФиладельфии непросто было бы сделать, а уж на окраине Харбина и подавно. Будьпроклят тот час, когда он согласился поехать в Харбин! Чарли проглотил чашкузеленого чая и пошел за шофером. Он приступил к поискам церкви, где примут подопеку два десятка подкидышей.