Опытный следопыт и жрец учения о человеческом духе? Ты сам прекрасно знаешь, что это вздор. Такие, как ты – ничтожество. Сбившиеся с пути бедолаги, которых не признают ни земляки, ни родственники. Ты всегда поступал так, что все вокруг отворачивались от тебя. Твои новые друзья просто хотят, чтобы ты показал им дорогу, ведь ты знаешь эти места. А когда они дойдут до своей цели, тебя забудут. Ты снова останешься один. Они говорят с тобой о деле и молчат о том, что от твоего плаща разит, как от дохлого енота. Ты вонюч, одинок и труслив! Тебе не дано поступить так, как ты никогда не поступал. Ты себя не поменяешь. А если и поменяешь, то никто, никогда тебя за это не обнимет.

– Не обнимет? – удивился Лорни, забыв на секунду свой страх.

– Ха! – тихонько усмехнулся Белый Саван. – Ты и забыл, что такое объятия! Бегаешь за каждым, у кого есть две руки, надеешься на благодарность. А в чём эта благодарность заключается, уж и не помнишь! Это смешно! Не знаю, что страшнее – смерть или твоя жизнь.

Лорни молчал. Скиталец понимал, что Белый Саван хочет унизить его, оскорбить, сломать волю. И всё же этому грубому воину удалось докопаться до таких потаённых глубин души, куда сам Лорни уже давно не заглядывал.

– Так что же делать с тобой, рыцарем, южанином и этим голубем? – размышлял вслух Белый Саван, прислушиваясь к лесу. – Что будет, если голубь улетит? А если не улетит? Загадка! Ты человек пути. Мудрый. Сделаешь всё так, как надо, а мы, рано или поздно придём, и оценим твою разумность.

Белый Саван снова коснулся остриём меча голубиной клетки. Накинув на голову капюшон, он попятился назад и скрылся за деревьями, оставив Лорни одного со своим страхом и сомнениями.

***

– Они шли за нами с самого лагеря, – впопыхах говорил Лорни. Он хотел рассказать рыцарю всё как можно скорее. С одной стороны, скиталец переживал, что враг вот-вот появиться на пороге, а с другой, его подстёгивала необходимость враз и навсегда покончить со своей трусостью. Пусть ему останется жить считанные часы, но он умрёт честным человеком.

Ломпатри, который только что, казался странным, в мгновение ока превратился в того сурового, беспощадного и жестокого человека, которым слыл всю жизнь. Доброе лицо рыцаря превратилось в хмурую гримасу полководца, склонившегося над картой грядущей битвы, выиграть которую невозможно.

– Сколько, – только и спросил Ломпатри, не глядя на скитальца.

– Не знаю. Может быть шестеро, – всплеснув руками, ответил Лорни.

Ломпатри отложил свой меч, поднялся с чёрных камней, подошёл к собеседнику и обнял за плечи.

– Зачем сказал? – спросил он грозно. – Думаешь, так мы их одолеем?

– Мы их не одолеем, – безо всякого страха ответил Лорни. – Шестерых Саванов нам не победить. Не знаю, почему сказал. Пытался оставить всё, как есть, но не находил себе места.

– На такое признание способен только смельчак, – улыбнувшись, сказал Ломпатри.

Из хижины вышел Тимбер Линггер. Он глубоко вдохнул свежий утренний воздух и огляделся.

– Пусть не одолеем, – сказал рыцарь, посмотрев на сказочное существо, – но с господином нуониэлем зададим жару этим дикарям.

В это мгновение из лесу на опушку как по команде вышли шестеро Белых Саванов. Мерными шагами появились они из-под деревьев. Мечи их покоились в ножнах, а в руках эти могучие воины держали луки. Наконечники приготовленных стрел горели яркими огоньками. Один из них воткнул в землю палку, на конце которой было закреплено железное ведёрко с тлеющими углями. Рыцарь понял, что враги собираются выпустить не по одной горящей стреле из своих луков. В то же время из рухнувшей башни вышли Закич и Ейко. Они ещё не видели угрозы и занимались своими тёмными делишками. Ейко тащил в руках маленькую шкатулку. Из трещин в старой древесине лился яркий свет. Закич спешил вперёд по камням разрушенной стены и причитал:

– Ни ножа, ничего не взяли! У фея нож есть, которым он свой лунный брусок скребёт. Вот им и подденем крышечку! Одним глазком и сразу назад.

Подняв глаза, Закич оторопел: Белые Саваны, горящие стрелы, сосредоточенный нуониэль и хмурый Ломпатри резко поменяли его озорной настрой. А вот Ейко, семенящий позади, ничего этого не видел. Он налетел на остановившегося Закича, потерял равновесие и рухнул на остатки древней стены. Шкатулка выпала из его рук, ударилась об острый чёрный камень. От удара крышка слетела, и на тропинку перед хижиной выпал сияющий ясным светом глаз. Его блеск поражал своей чистотой. Переливы оттенков завораживали, манили, ласкали взор, заставляли забыть обо всём на свете. Помня весь вчерашний разговор, Ломпатри захотел крикнуть нуониэлю, чтобы тот закрыл глаза, не оборачивался, смотрел в другую сторону. Но Тимбер Линггер уже кинул свой взгляд на дивный глаз давно умершей феи.

Первая горящая стрела вонзилась в хижину прямо над головой нуониэля. Сказочное существо даже не двинулось: его взгляд приковал лежащий на земле источник сказочного света. Другие стрелы просвистели рядом с Ломпатри и Лорни, оставляя за собой белые полосы дыма, тающего в утреннем воздухе.

– Врассыпную! – закричал Ломпатри.

Люди кинулись в укрытие. Рыцарь и скиталец залегли за разрушенной стеной, Закич и Ейко метнулись к стене покосившегося домика. Вандегриф схватил нуониэля за шиворот и втащил в хижину. Тем временем Белые Саваны во главе с рыжебородым командиром снова накладывали на тетивы стрелы и поджигали наконечники из обработанной смолою пакли.

– Эх, щиты внизу остались! – пожаловался Ломпатри, прижимаясь к чёрным камням. – Хоть на часок раньше бы у тебя совесть проснулась, скиталец ты наш ненаглядный. Гляди, что-нибудь да придумали бы!

Из хижины донёсся крик Вандегрифа. Черноволосый рыцарь хотел проверить, жив ли Ломпатри.

– Как господин нуониэль? – прокричал Ломпатри, а потом одним глазком выглянул из-за камней посмотреть, что делают Саваны. Те отстреляли ещё по одной стреле и двинулись вперёд, натягивая очередную порцию летающих огоньков.

– Цел, – ответил Вандегриф. – Но бесполезен. Как поленом по голове.

К хижине подбежал Чиджей. Он схватил лежавший на земле глаз и завернул его в тряпки.

– Чиджей! – окликнул его Лорни. Над головою скитальца сразу же просвистели две стрелы. Фей кинулся на голос. Он взметнул на развалины стены и глянул вниз, где прятались Лорни и Ломпатри.

– Белые Саваны! – отрапортовал ему рыцарь. – Шестеро или больше! Не одолеем.

Внезапно фей отпрыгнул в сторону.

– Надо уходить! – сказал он, продолжая смотреть на рыцаря. Рядом с феем просвистела стрела. Она прошла как раз в том месте, где он только что стоял. Будто бы это сказочное существо знало, что здесь скоро пролетит стрела,