невиданных зверей, водящихся там, хорошо продавались в местечке, получившем у местных название Полночная Пристань. Это поселение торговцев и рыбаков располагалось в месте, где горная цепь Чнед сходилась с озером Аин. Считалось, что заплывать севернее от Полночной Пристани – дело дурное. Горная цепь как бы и не исчезала здесь, а продолжала тянуться в озеро, по его дну и куда-то ещё, невесть куда. Рыбаки говаривали, что рифов и отмелей тут больше чем воды. «Туда наверх», как называли эти северные рифы рыбаки, никто не ходил. Добраться от Полночной Пристани до земель на севере можно было только отправившись через все Дербены к Стольному Волоку, идущему до форта «Врата» и дальше в Сивые Верещатники.

Рыцарь Гвадемальд со своими людьми взял шесть королевских кораблей и повёл их по Дикой до озера Аин. На устье его ждали ещё отряды. Кое-как они поднялись на корабли в этой заболоченной местности. Через несколько дней из Полночной Пристани выступила первая часть вирфалийской армии. Марш растянулся: головной отряд с командующим ушли вперёд, а другие части отстали. Армия прошла через деревню Буеры, обогнула лес Ельновки и по Стольному Волоку вышла к форту «Врата». Отряды рыцаря Овиана Кери шли последними. Рыцарю не понравилось такое отставание, и он приказал сотне под командованием Будимира Степковия «поднажать» и догнать головной отряд рыцаря Гвадемальда. Сотник Будимир «поднажал» и вышел на плато перед фортом глубокой ночью тридцать первого числа месяца листобоя, на следующий день после встречи с братом.

Гвадемальд Буртуазье уже стоял перед стенами непреступного форта. Костры, шатры, палатки, суета осадного лагеря – всё перемешалось на подтаявшем снеге, смешанном с грязью. Часовые не смыкали глаз, пластуны приходили и уходил в ночь сновать по отрогам и горным тропам. Провизоры кричали на своих помощников, сотники кричали на провизоров, а рыцари сидели в тёплых, светлых шатрах в центре лагеря и обсуждали план взятия твердыни.

Весь день пути до лагеря Гвадемальда рыцарь Ломпатри и нуониэль прошли вместе. Что-то странное произошло между этими двоими: они как бы отделились от остальных. Ломпатри постоянно что-то рассказывал Тимберу, а тот слушал, кивал и делал знаками простые замечания. Ломпатри понимал эти знаки даже без Воськи. Правда, и Тимберу и Чиджею пришлось скрывать свой облик от остальных, ведь они шли вместе с сотней солдат вирфалийской армии, где у каждого второго взгляды на проблему сказочных существ оставались совершенно недружелюбными. Сотник Будимир сердечно обрадовался обнаружению своего брата Лорни, которого не видел уже более двенадцати лет. Братья просидели полночи, говоря о своих делах, а на марше командир не отпускал Лорни от себя. Когда отряд дошёл до цели, пришло время закончить все начинания, разобраться со всеми загадками и ответить на все странные вопросы провинции Дербены, даже если эти вопросы лишены смысла. Только вот при виде осадного лагеря, рыцарю тут же бросилось в глаза всеобщее уныние. Над многими палатками, да и просто на копьях вдоль тропинок, развивались длинные чёрные флаги – траурные хоругви, вывешиваемые в скорбные дни. Почему же рыцарь Гвадемальд позволил развесить эти символы перед важным сражением? Неужто его не волнует боевой дух своих солдат? Ещё один вопрос.

За путниками оставили палатку, в которой они ночевали в первый раз. Пока они устанавливали её, рассёдлывали лошадей и разжигали свой костерок, кое-что прояснилось и с хоругвями. Весь лагерь только и твердил о смерти первого переговорщика. Солдаты из соседних палаток рассказали, что как только армия подошла к стенам форта, воевода отправил к осаждённым человека с предложением сдать форт без боя взамен сохранения жизни всем, кто сейчас находится внутри. Переговорщиком стал верховный маг Вирфалии Байсен. Странным образом все солдаты сходились во мнении, что этот Байсен – лучший из людей, хотя почти никто с ним не общался с глазу на глаз. Как бы там ни было, верховный маг тут же направился к стенам форта, скрываемым густой пеленой тумана. Весь лагерь замер в ожидании, наблюдая за шагами Байсена и двух солдат сопровождающих его по хрустящему снегу. Не преодолев и полпути, Байсен остановился. Навстречу ему вышел некто, закутанный в лохмотья. Те солдаты, что раньше служили в форте, признали в этом человеке старика Исакия, который и захватил форт. Но кто на самом деле вышел говорить с Байсеном – никто не мог сказать наверняка. Сопровождающие верховного мага солдаты потом передали всю беседу между переговорщиками: вначале Байсен произнёс странное приветствие на непонятном языке, которое никто из них раньше не слышал. Но солдаты странным образом запомнили эти слова и потом в точности повторили их Гвадемальду.

– Фрэсо Эни фи арнаэ, – сказал тогда Байсен человеку, вышедшему из форта.

– Ты пришёл не для того, чтобы обсуждать со мною дела королей и рыцарей, – отвечал старческим голосом вражеский переговорщик.

Байсен смолчал. А старик протянул к нему руки и продолжил:

– Ты пришёл искать ответы на странные вопросы. Знай же, ответы опаснее вопросов. Иди ко мне, и я скажу тебе то, что знаю сам.

Тогда Байсен, словно заколдованный подошёл к старику и прильнул к нему. Старик обнял верховного мага и стал шептать ему в ухо. Так они простояли минут пять. Потом старик отпустил Байсена, а верховный маг, с каменным лицом повернулся и побрёл прочь, не говоря ни слова. Так он прошёл до края плато на один из уступов, под которым зияла пропасть. Добродушный Байсен повернулся к своей армии, воздел руки к небу и сделал шаг назад. Он тут же исчез за краем пропасти. Позже пластуны спустились с этого уступа и достали бездыханное тело верховного мага. И хоть светлые дни гильдии магов остались далеко позади, а самих её представителей уже давно окрестили неудачниками, Гвадемальд приказал вывесить траурные хоругви, как и подобает в случае кончины важного человека. К тому же, все уважали Байсена не потому, что он являлся магом, а за его доброжелательность, рассудительность и теплоту.

Сотник Будимир встретился со своим сюзереном рыцарем Овианом Кери и доложил о встреченных в пути рыцарях Ломпатри и Вандегрифе. Овиан в свою очередь передал эти новости главнокомандующему Гвадемальду. Каково же было удивление старого рыцаря, когда он услышал имя атарийца. Немедленно потребовав доложить рыцарю Ломпатри о том, что его ждут в гости, Гвадемальд стал соображать, что же предпринять прежде – взять форт или разобраться с проблемой Ломпатри. Но ничего решить ему не удалось – странствующий атарийский рыцарь явился в шатёр главнокомандующего сразу по прибытии. Ломпатри пришёл не один: в шатёр с рыцарем ступили Вандегриф, слуги Воська с Закичем, нуониэль, крестьянский парнишка Молнезар,