– Что-то не хочется…

– А я, с твоего позволения, выпью! – И снова раздалсязвук льющейся жидкости.

– Что вы здесь делаете? – послышался бесцветный голосза спиной у Михаила.

Он резко обернулся. Рядом с ним стояла экономка, или,точнее, прислуга, та самая незаметная, унылая женщина в коричневом.

Михаил почувствовал себя так, словно его застали за каким-топостыдным занятием… впрочем, так оно и было: что может быть постыднее, чемподслушивать чужие разговоры?

Женщина в коричневом стояла, не сводя с него мрачногонеодобрительного взгляда.

– Я искал туалет, – наконец нашелся он.

– Это слева, третья дверь от лестничной площадки! –сообщила экономка и провожала Михаила взглядом, пока он не скрылся за третьейслева дверью.

«Возьму копию завещания у Аристарха, – решил он. –К братьям сейчас соваться нельзя, и так оба на взводе».

Он вспомнил, с какой презрительной улыбкой старший братВалерий сказал ему после оглашения завещания, чтобы он, Михаил, обращался, есличто, ведь они же братья. И почувствовал некоторое злорадство – вот тебе,братик, получи! Однако тут же устыдился своих чувств, решил, что дела братьев егоне касаются и не стоит вставать с ними на одну доску. Этак дойдет до того, чтоон будет с Марьянкой собачиться… вот уж верно говорят – с кем поведешься, оттого и наберешься…

Лизу он нашел на балконе в обществе Аристарха Алексеевича.Адвокат не приставал к ней с неумеренными комплиментами, они говорили о чем-тотихо и серьезно, а увидев его, тут же замолчали.

– Поедем домой! – сказал он.

Аристарх мигом ретировался.

– Почему ты не сказал мне про наследство? – спросилаЛиза, бросив окурок с балкона.

– Какое наследство?! – Он вспыхнул. – Ты жеслышала – нет никакого наследства, папочка пошутил! Что я должен был тебесказать – что я полный неудачник? Что надежда разбогатеть не осуществилась?

– Ты думаешь, для меня это имеет значение? – Лизапримирительно взяла его за рукав. – В конце концов, твой отец был вправераспорядиться своим имуществом, как он хочет.

– Да уж!.. – Михаил отвернулся.

– Я бы хотела взглянуть на эти часы… – сказала Лиза. –Все же дорогая для тебя вещь…

– Как-нибудь в другой раз, – растерялся Михаил, –сейчас не время…

– Они у тебя дома? – не отставала Лиза.

– Нет… там… в одном месте, в общем, сейчас я не могу их тебепоказать… Ты едешь со мной? – в раздражении вскричал он.

– Конечно, что же мне тут делать? – спокойно ответилаона.

В холле их встретила тетя Шура.

– Миша! – зашептала она громко. – Христом Богомпрошу, отвези ты меня домой! Иначе этот привяжется, адвокатишка. Сил больше нетна него смотреть, боюсь, палкой стукну!

– Конечно! – Михаил рассмеялся. – За что вы еготак не любите?

– После расскажу!

В машине Лиза сказала, что очень спешит, и Михаил согласилсядовезти ее до дома первую. Они простились довольно холодно, но Михаил так усталза сегодняшний день, что решил отложить примирение на завтра.

Тетя Шура жила в самом центре города на канале Грибоедова,однако вход был со двора.

– Машину здесь поставь, – распорядилась старуха, –а меня проводи, пятый этаж все-таки, без лифта.

Она открыла дверь своим ключом, тут же под ноги бросилсяполосатый помойный котище и нырнул в подвальное окошко.

– Это бывшая черная лестница! – проговорила АлександраСавельевна, как бы извиняясь перед племянником за свои более чем скромныебытовые обстоятельства.

Лестница вполне соответствовала такому названию: темная,крутая, пропахшая кошками и подгорелыми щами. Вряд ли ее мыли последние десятьлет.

Как ни странно, тетя Шура довольно бодро поднималась поступенькам, так что помощь племянника вряд ли действительно была ей нужна.

– Это бывшая квартира генерала от инфантерииЩекочихина, – сообщила она, проходя мимо двери на третьем этаже. –Само собой, ее поделили на две части, лучшие комнаты – со стороны канала, ивход в них с парадной лестницы, а с черного хода – кухня, комната прислуги ипрочее… но нам с тобой выше!

Наконец они поднялись на пятый этаж. Михаил чувствовал, чтоеще немного, и он задохнется, а тетка выглядела нисколько не уставшей, видимо,сказывалась ежедневная тренировка.

«Вот ведь старая гвардия! – завистливо подумалон. – Ничто их не берет!»

Тетя Шура отперла дверь и провела племянника внутрьквартиры.

Сначала они оказались в кухне – неожиданно просторной и совкусом обставленной. Стены были увешаны красивыми синими тарелками, на видномместе красовались часы с кукушкой.

Пройдя коротким темным коридором, они попали в комнату.Комната была невелика, но удивительно уютна. Никакой слишком уж стариннойантикварной мебели здесь не было – простые, добротные вещи середины прошлоговека, широкий диван, круглый стол, над ним – низко повешенный розовый абажур.Возле стены стоял громоздкий дубовый буфет, в дальнем углу – пыльная этажерка,на ней стопки старых журналов, книг, а на самом верху – ночник в виде мраморнойсовы со светящимися изумрудными глазами.

– Чаю-то ты со мной выпьешь, – заявила тетя Шура не свопросительной, а с утвердительной интонацией. – А то уbeginitэтих-тоendit какой чай – бурда зеленая! Да и остальное все… дряньбыстрого приготовления. Такое нормальному человеку подать к столу и в голову непридет! Перед гостями стыдно…

Она усадила племянника за стол, заявив, что принимать гостейна кухне никуда не годится, и неспешно уплыла на кухню.

Хотя двигалась она вроде бы медленно, однако не прошло идесяти минут, как стол был накрыт, посредине его красовались заварной чайник,накрытый цветастым стеганым петухом, и тарелка с домашними крендельками.

– Вот какой должен быть чай! – провозгласила тетя Шура,разливая в большие синие, с золотом, чашки горячий темно-красный напиток.

Чай был превосходен, крендельки с корицей буквально таяли ворту, и Михаил почувствовал себя как дома.

– Адвокат этот пристает ко мне, – сообщила АлександраСавельевна без всякого предисловия. – Прямо проходу не дает! Всебеспокоится, как у меня с завещанием… Я уж за версту его обхожу…

– С завещанием? – переспросил ее Михаил.

– Ну да… ты не подумай, никаких особых ценностей у меня нет,все, что было, пропало в блокаду, но квартирка эта, хоть и небольшая, да содвора, да без лифта, все равно теперь денег стоит. Самый центр, понимаешь,«золотой треугольник», так вот они и забеспокоились… как бы в чужие рукиквартирка-то не уплыла! А я-то уж по-своему распорядилась. – Старуха тихозасмеялась. – Соседке квартиру отписала, Лене. Помогает она мне очень, безнее тяжело было бы жить. Да и вообще человек хороший, а живет трудно… ну, надеюсь,ты тетку родне своей не выдашь? – покосилась она на племянника. – Ато совсем они меня со свету сживут!